Шрифт:
– Да, – согласилась она. – Нам это ни к чему.
– Я вовсе не хотел кричать на тебя.
– Я знаю. Я тоже сорвалась.
Подошел к ней. Несколько осторожных шагов.
Стараясь выглядеть непринужденным.
Она стояла в ловушке между ним и зеркалом.
– Мы всего лишь… – Улыбнулся, подумав, что это всего лишь улыбка вежливости. – Мы перешли границы, и…
Он как бы впервые увидел ее лицо. Изогнутые брови. Широкие скулы. Черные глаза. Пряди черных волос, спадающие на лоб.
Кожа цвета кофе с молоком, теплый и влажный на ощупь лоб…
Мотнув головой, она отбросила его руку прочь.
– И что теперь? – огрызнулась она. – Мне предназначено стать твоим трофеем? Стать твоей китайской куколкой.
– Ни буши чжунгожэнь, – прошептал Джон. – Во бу яо и гэвава.
Она посмотрела ему в глаза.
– Черт тебя побери, – сказал он.
– Я не поняла, что…
– Ты много чего не понимаешь.
Он попятился…
…Предчувствуя, что последует дальше…
И она ударила его. Кулачок, как маленький молоток, хлопнул его по груди. Он отступил на шаг. Она двинулась на него, молотя обоими кулаками по его груди, полы ее плаща распахнулись.
Отступил еще на шаг. Он отступал под градом ударов, довольно чувствительных.
Тяжело дыша, извергая проклятья сквозь стиснутые зубы, молотя кулаками, она продолжала наступать.
Джону наконец удалось обхватить Фонг за плечи и прижать ее руки к бокам.
Фонг забилась в его мертвой хватке, но при этом не пыталась кричать или звать на помощь.
Наконец ей удалось высвободить руки, и она вскинула их, готовясь нанести новые удары.
Поймал ее тонкие запястья. Оттолкнул их с силой вниз, отведя от себя ее кулаки. От этого толчка она на секунду потеряла равновесие, и Джону удалось опять обхватить ее плечи…
Она перестала вырываться, уткнулась лицом в его плечо. Все ее тело сотрясалось в рыданиях, хотя слез не было. Ее руки легли ему на грудь.
Теплая, нежная, она обнимала его.
Как воробушек.
Не придави ее. Не позволяй ей «улететь».
Не отпускай меня. Не уходи от меня.
Мокрое пятно расползалось на его рубашке.
Не надо плакать.
Поцелуй.
Один нежный поцелуй.
Запах ее волос, черное солнце, щека, прижавшаяся к его ладони. Повернувшись, она поцеловала его руку.
И он наклонился к ее губам.
Фонг нежно провела руками по лицу Джона. Помогла ему освободиться от пиджака.
Прижал ладони к ее лицу, ее волосы щекочут его руки. Поцеловал ее долгим поцелуем. Ее губы разомкнулись.
Она обняла его за плечи. Дрожащими руками он расстегнул ее блузку, обнажив маленькие грудки. Коричневые соски, как два карандашных ластика. Поцеловал их.
Тихий стон.
Уложил ее на кровать. Ее глаза смотрят на него, широко раскрытые испуганные зрачки. Он стянул рубашку. Брюки и ботинки падают на пол, носки, трусы – вслед за ними. Ее глаза не отрываясь следят за ним, пока он расстегивает ее слаксы, стягивает их, ее туфли, носки, трусики.
Крошечная, без одежды она такая крошечная. Она обвила его шею руками, притянула его, чтобы поцеловать. Прикоснулся к ней, к округлостям ее бедер, к животу.
Легким толчком она перевернула его на спину, села на него верхом. Направляла его. С силой прижалась к нему, откинула голову назад, он двигался в ней, она была скованная и сухая, словно говорящая, что соединение их плоти – это не праздник.
Но он хотел ее, нуждался в ней…
Легла на него, ее горячее дыхание на его щеках, ее руки, обхватившие его плечи, и ее бедра сомкнулись, не выпуская его…
И он двигался, выкрикивая ее имя.
Она лежала у него на груди, простыня и покрывало отброшены, комната заполнена тусклыми, неясными тенями.
– Я заказывала комнату с двумя кроватями, – заметила она.
– Я знаю.
– Уже поздно. Ты получил, что хотел.
– Я знаю, – повторил он.
Он хотел смотреть, смотреть и смотреть на нее.
– Я понимаю, это не твоя вина, – сказала она.
Он вздохнул, закрыл глаза.
Думать, не могу думать.
– Тебе нельзя ошибаться, – сказал он. – Иначе все рубежи обороны будут сметены.
– Это, – она провела ладонью по его руке, – это покоренные рубежи.
Он нахмурился:
– Ты раскаиваешься?
Ее ответом было слабое объятие.
– Перед этим… что ты мне сказал? – спросила она.
– Ни буши чжунгожэнь, – повторил Джон. – Ты не китаянка. Во бу яо и гэвава. И мне не нужна кукла.
Он почувствовал, что она улыбнулась.
– Не говори мне, что ты хочешь, – прошептала она. – Не сейчас.
Он повернулся к ней, вдохнул аромат ее волос.
Запомнить это навсегда. Ее спина выглядывала из-под простыни, длинная и гладкая.