— Повторяю, я не припоминаю, чтобы он при мне называл это имя. Кто такой Грайнс? Бизнесмен? Связан с…

— Пока не знаем, — ответил Селби, — мы расследуем.

Джилспай поднялся с места.

— Потрясающее известие, — сказал он со вздохом. — Я все еще не могу прийти в себя. Поверите ли, за завтраком мне буквально не лез кусок в горло.

Селби заметил:

— Так как вы были с ним близко знакомы, мы очень просим вас съездить к Перкинсу и взглянуть на тело.

Джилспай вскинул голову:

— Но, джентльмены, ведь вы сказали, что никаких сомнений быть не может?

— Сомнений нет, — ответил Селби. — Тело опознано миссис Джилберт Фрилмен.

— Ах вот как!

— Но мы хотим проверить ее показания.

Джилспай прищурил глаза:

— Не уверен, что правильно вас понял. Разве по закону требуется такая проверка?.. Впрочем, я все равно хотел просить разрешения взглянуть на тело… Уж очень странная история! Если Десмонд Биллмейер действительно напился, значит, кто-то заставил его это сделать.

Я хочу, чтобы мои слова вошли в протокол. Я понял из газет, что имеются так называемые «загадочные обстоятельства».

Селби ограничился кивком. Его посетитель собирался сказать что-то еще, но передумал и двинулся к выходу:

— Я взгляну на тело, джентльмены. А потом позвоню вам, хорошо?

— Да, пожалуйста.

— Я еду немедленно.

Он уже взялся за дверную ручку, но на пороге задержался, по-видимому испытывая чувство неловкости.

— Вы хотите еще что-то сказать? — спросил Селби.

Джилспай смущенно кашлянул.

— Не уверен, известно ли вам… В эту историю посвящены лишь несколько человек. Но, конечно, в ходе расследования вы можете все узнать. В жизни Десмонда Биллмейера есть пробел. Только он об этом никогда не говорил. Фактически он ударился в крайность: создал себе вымышленную родословную, фикцию чистой воды.

— Что вы имеете в виду? — спросил Селби.

— У него произошла полная потеря памяти. Мы были знакомы несколько лет, когда он об этом рассказал. Мне думается, попытки восстановить провалы в памяти мучили его. Однажды он мне сказал, что в его жизни есть темная глава, которая каким-то образом связана с запоем и поджогом здания… Жаловался, что иногда просыпается среди ночи в холодном поту, ему чудится пожар. У него была твердая убежденность, что если он когда-нибудь начнет пить, то сразу же потеряет над собой власть. Как-то ночью он со мной говорил об этом. Признался, что иной раз ему хочется вернуть память и вспомнить всю свою жизнь. Вроде бы, это возможно сделать с помощью гипноза. Но с другой стороны, он боялся. Я ему не советовал экспериментировать.

— Почему? — спросил Селби.

Джилспай покачал головой:

— У меня свой взгляд на амнезию. Когда у человека такая безумная боль, что он не может ее вынести, он падает в обморок. Такой выход для организма нашла природа. Человек теряет сознание, потому что сознание этого хочет. Ты забываешь о своей прошлой жизни, когда просто не можешь по-другому. Когда ты готов восстановить прошлое, память к тебе сама возвращается. Такова моя философия, джентльмены.

— И вы высказали Биллмейеру свои соображения? — поинтересовался Селби.

Джилспай закивал головой.

— Конечно. Я посоветовал ему оставить свое прошлое в покое. Он добился успеха, стал удачливым бизнесменом, его любили друзья, уважали сослуживцы.

Чего еще надо? — Он шумно вздохнул. — Надеюсь, я не наговорил лишнего, джентльмены? Конечно, я в какой-то мере не оправдал его доверия. Однако если он действительно напился, это было не случайно. И вы должны это знать.

Селби сказал:

— Мне думается, мистер Джилспай, вы сообщили нам крайне важную информацию.

— Ну что же, надеюсь, что так. Иначе я бы об этом не заговорил. Поеду взгляну на труп. Наверное, Десмонд и правда умер. Иначе бы он приехал вчера ко мне.

Ведь речь шла о покупке, в которой он был крайне заинтересован.

— Чем объясняется его нежелание упоминать свое имя при переговорах со Стефеном Фрилменом? — спросил Селби. — Мотивы были чисто этическими?

Джилспай внимательно посмотрел на прокурора.

— Мне он об этом ничего не говорил. Но я, разумеется, сделал кое-какие выводы. Понимаете, продаваемый участок лежал посередине его владений, так что он был самым заинтересованным покупателем. Естественно, Фрилмен в первую очередь обратился к Десмонду, когда участок поступил в продажу. Биллмейер ответил, что не хочет ничего покупать, он сам продал бы часть своих земель, если бы ему предложили подходящую цену. Сказал так, чтобы сбить спрос… Биллмейер был умным дельцом.

— В тот вечер он, кажется, хотел отвезти деньги наличными? — спросил Селби.

— Весьма вероятно. Он жаждал как можно быстрее заключить сделку. Не меньше самого Фрилмена, который был крайне заинтересован в получении комиссионных. И вот они от него уплыли… Конечно, джентльмены, вы понимаете, что я все это говорю строго конфиденциально.

Селби кивнул.

— Особенно о частичной потере памяти. Это материал не для прессы. Не хочу, чтобы трепали имя покойного друга. Он сказал, что я единственный человек, с которым он откровенно разговаривает. Будто я «развязал ему язык». Он был не очень общительным человеком… Черт возьми, джентльмены, всему есть предел. Я знаю, вам по долгу службы приходится копаться в личной жизни людей, но всему есть границы. Особенно если дело касается прессы.