Том глубоко вздохнул, внимательно изучил свои мокрые, грязные рукава, один из которых продрался на локте, а затем вновь устремил на Джессику взгляд восхитительно-голубых глаз.

— Отвечаю по пунктам, начинаю с конца. Во-первых, я не в одной рубашке — на мне еще штаны и ботинки. Приличия соблюдены. Во-вторых, я действительно искупался в луже. Точнее, я туда упал. А еще точнее, меня туда швырнули. Здоровые парни, человек пять-шесть, один все время крутил в руках какую-то железку малоприятного вида. Подошли и стали требовать денег. Связываться было бесполезно, поэтому я молча вынул из кармана две двадцатки. Они говорят: «Это все?» Я отвечаю: «Все, ребята, я же не Билл Гейтс». Хотя они, наверное, не знали, кто это такой. Они говорят: «Давай мобильник». Отдал. Они потоптались, посмотрели — похоже, модель не устроила. Говорят: «Куртка из натуральной кожи? Снимай». Я снял, а что мне еще оставалось делать? Доказывать, что она из рыбьей чешуи? — Том весело засмеялся. — Тогда один из них пихнул меня под ребро, и я свалился в лужу. А они забрали куртку, телефон, денежки и смотались. Да… Все хорошо, что хорошо кончается, Джесси. Будет о чем рассказать внукам. Жалко, конечно, что я не раскидал их во все стороны, как Рэмбо, но для такого героизма нужна подготовка, а ее у меня нет. Ах да, ты еще спрашивала, что я здесь делал? Я иногда гуляю по вечерам около твоего дома. Предаюсь разнообразным мечтам. Но, заметь, никогда не показываюсь тебе на глаза. Выходит, здесь довольно криминальный квартал, почему же ты меня не предупредила?

Том передернулся от холода в своей прилипшей к телу рубашке, потер щеку, к которой пристал кусок грязи, и прислушался к отдаленному раскату грома.

— Знаешь, что будет, если скрестить такую грозу с овцой? Мокрое шерстяное одеяло… Джесс, дашь мне денег на такси? А то мне не добраться до дому. Завтра верну, обещаю. Просто мне некого больше попросить.

Привычная твердая решительность вернулась к Джессике незамедлительно.

— Я не дам тебе ни цента, Том. В такую погоду хозяин собаку на улицу не выгонит, а ты хочешь в промокшей одежде разгуливать по ночным улицам под ливнем? Не терпится ввязаться еще в одну историю? Немедленно раздевайся и в ванную! Клянусь Господом, сейчас ты будешь отогреваться в крутом кипятке! Еще не хватало, чтобы из-за тебя опять отменили съемки. Переночуешь у меня на диванчике.

Том изобразил застенчиво-виноватую улыбку, но его глаза полыхнули таким торжеством, что это не могло укрыться от Джессики.

— Томми, каким бы одаренным актером ты ни был, я вижу тебя насквозь. Даже не надейся. Марш купаться, поросенок!

Минут через десять Джессика постучала в дверь ванной.

— Том, ты не заперся? Если ты надежно скрыт под слоем пены, я войду на минутку.

— Мадам, мы не настолько близки, чтобы позволять себе подобные вольности, — раздался жеманный голос.

— Пошел к черту! Я захожу.

Джессика с трудом открыла дверь локтем и протиснулась внутрь. В одной руке она держала стакан, в другой ломтик огурца из салата. Том, возлежащий, словно бог, в облаках ароматных перламутровых пузырей, откинул мокрые волосы и посмотрел на нее сияющими глазами. Стойко выдержав этот взгляд, Джессика уселась на край ванны, отметив, что противостоять напору его обаяния становится все сложнее.

— Томми, ты знаешь Ширли Олейник, которая снималась во втором сезоне «Кладбищенских сказок»? Ее предки с Украины. Она научила меня, как предупреждать простуду, — это их национальный рецепт. В стакане неразбавленное виски, в которое я всыпала немножко черного перца. Надо выпить и заесть огурцом. Запивать водой нельзя. Обожжет все внутренности, но зато, как утверждала Ширли, стопроцентная гарантия, что не заболеешь. Правда, огурцы тоже следовало как-то обработать — кажется, вымочить в очень соленом маринаде, но, думаю, сойдет и обычный огурец.

Том посмотрел на стакан с сомнением:

— Я не смогу это выпить. Мне станет плохо.

— Не станет, ты молодой и здоровый. А здесь порция на котенка.

— А если я опьянею и начну к тебе безобразно приставать?

— Сидя в ванне? Тогда придется тебя утопить.

— А тогда я буду являться тебе в виде привидения. Поселюсь навсегда в твоей ванной и буду творить здесь всякие непотребства. Помнишь фильм «Что скрывает ложь»?

— Ладно, не морочь мне голову, пей.

Том коротко вздохнул, взял стакан мокрыми пальцами и осушил его одним глотком. В следующую секунду его глаза широко раскрылись и наполнились слезами. Он втягивал воздух судорожными рывками, прижав левую руку к груди, а правой пытаясь ухватить комья мыльной пены. Немного испуганная, Джессика торопливо запихнула огурец ему в рот, в тот же момент Том поймал ее запястье и удержал ладонь у своих губ.

— Это супер, — пробормотал он с набитым ртом, еще немного задыхаясь, — я даже не мечтал… чтобы ты клала мне кусочки… прямо на язык…

— А ну, прекрати! — рявкнула Джессика и резко встала. — Глотай свой огурец. И не три глаза мыльными руками, олух, давай я сама их вытру. Боже, как тяжело иметь дело с неразумными детьми. Когда выберешься из воды, я соображу тебе что-нибудь поесть. Вот полотенце, вот халат. Но сначала я выйду и закрою за собой дверь!

В желтом махровом халате с вышитым на груди цветком Том выглядел, по меньшей мере, непривычно. Он сидел, скрестив под столом босые ноги, и с удивительной скоростью уничтожал холодное мясо, так удачно нашедшееся в холодильнике. От адского пойла его щеки раскраснелись, постепенно высыхающие волосы завились надо лбом, и сейчас он совсем не походил на того бледного жуткого упыря, в которого ежедневно перевоплощался. Джессика пристроилась сбоку и молча крутила в руках чайную ложечку, размышляя, как вести себя дальше.

— Вкусно? — наконец поинтересовалась она, увидев, что говядина исчезла без следа.

— Супер, не то слово. Одного моего знакомого спросили, молится ли он перед обедом. А он ответил: «В этом нет необходимости, моя жена хорошо готовит». Очень вкусно. Особенно после той гадости, которой ты меня напоила. — Том скорчил рожу и передернулся. — Знаешь, Джесси, сидеть в твоей ванне было очень романтично, и у меня несомненно останется бездна впечатлений, но, если бы ты не преподнесла мне эту отраву, воспоминания были бы куда приятнее.

— Зато ты останешься здоровеньким, — невозмутимо ответила Джессика, поднимаясь. — Я верю в рецепт Ширли. Видела, как она проверяла его действие на себе. Я заварила бергамотовый чай. Как ты к нему относишься?

— Честное слово, не знаю. Значит, вечер знакомств с живительными напитками для меня еще не закончился? Хорошо, я и его попробую.

— Сахар положить?

Том кивнул, разглядывая кисти на поясе своего халата.

— Ты не находишь, что в этом одеянии я похож на гея?

Джессика глянула на него искоса, наливая чай.