– А что же чаша? Вы возьмете ее? Или, может, уничтожить ее? – спросил Ург.

– Уничтожить ее нельзя. Она сразу восстановится вновь. Во всяком случае, в этом отражении. В отражении стихиариев, возможно, она и уязвима, но туда нам не попасть. Одно дыхание того мира смерть для нас всех, – сказала Хозяйка Медной Горы. – Я не возьму также эту чашу на хранение. Остальные мои артефакты там, за стеной, в тревоге. Я чувствую это.

– Так что же нам делать?

Хозяйка Медной Горы пожала плечами:

– Я вижу только один выход. Ключ Урга укажет вам направление к той сторожке в лесу и поможет найти Стихиария… Во всяком случае, то место, к которому привязал его твой дед ботинками и кровью самой мистической птицы из всех – альбатроса. Вот только пойти должны все шестеро. Иначе никак. Возможно, тогда вам удастся вернуться в свое отражение, обрести прежние имена и память. Весь вопрос в цене, которую придется заплатить за это одному из вас.

– Шестеро? Не слишком ли жирно для Стихиария? – возмутился Ург. – Я могу пойти и один!

– Тебя я вообще не считаю. Твоя аура одноцветна, – сказала Хозяйка.

– Ага, кажется, я поняла! Я, Танька, Ягуни. Это трое, – быстро посчитала Склеппи. – Похоже, я знаю, кто четвертый и пятый. Шурасино и И-Ван. У них тоже разноцветные ауры, если верить подзеркаливающей лошадке, которая обижается, когда ей говоришь правду в глаза. А вот кто шестой?

– Шестое и самое главное звено цепи – она, – сказала Хозяйка, кивнув на Таню. – Недостающее же звено – присваивай ему любой номер, какой захочешь, хоть первый хоть пятый, – рядовой Гуннио.

– ЧТО? Тот парень, что назначил мне свидание? – изумилась Склеппи.

– Все не случайно в этом мире. Думаю, теперь тебе придется на него сходить. Тем более что когда-то, сдается мне, это уже происходило, – усмехнулась Хозяйка Медной Горы.

– Я встречалась с Гуннио? – возмутилась Склеппи. – Ну уж нет! Мои амбиции начинаются от принца включительно. В крайнем случае они могли упасть до хорошо сохранившегося шестнадцати-семнадцатилетнего пажа из знатной семьи.

– А что за цена, которая нужна ему? Моя кровь? – тихо спросила Таня.

– Да. Вся до последней капли. Стихиарий будет требовать выполнения всех условий, я убеждена в этом.

– И это стоит сделать? Ему не помешать?

– Тебе нужен честный ответ? Честный, простой и твердый, как мрамор?

– Да, – сказала Таня.

– Чем скорее Стихиарий покинет этот мир – тем лучше для нас всех. А он покинет его только в двух случаях. Первый вариант – если произойдет чудо и вы изгоните его. И второй – если он, сам ли или используя тех, кто носит браслеты повиновения, наполнит свою чашу твоей кровью. Тогда пространственные руны этой чаши обретут силу для перемещения, – сказала Хозяйка.

– И какой из этих вариантов более вероятный? – спросила Таня.

– Второй, – помолчав, произнесла Хозяйка. – Он гораздо вероятнее. И еще: бойся браслетов повиновения и тех, кто носит их! Браслетоносцы не имеют власти над своей волей!

– Это еще как? – возмутилась Склеппи. – Это я-то не имею власти над своей волей?

– Здесь, под землей, в медном экране моей горы, твой браслет не имеет силы, но стоит вам подняться – он обретет ее. Бойся себя и своего страха, потому что ничто так не уничтожает человека, как страх. Страх боли. Сильнее страха боли может быть лишь страх уничтожения. Всего этих браслетов четыре. Один…

– У меня! – быстро сказала Гробулия. – Другой я видела у Шурасино, магистра Борея. Он сейчас в пикирующей крепости.

– Третий у того парня, Гуннио, который прижал меня в воротах. Видимо, у него и четвертый, потому что ему очень хотелось надеть мне что-то на запястье, – сказал Ягуни.

– Опять Гуннио! Видно, придется изъять беднягу из армии Арапса. К компашке из беглой фрейлины и беглого мага добавится еще и дезертир! – сказала Склеппи.

Хозяйка Медной Горы взглянула на приунывшую Таню:

– Но у меня для тебя есть и хорошая новость. Возможно, не все так безнадежно. У тебя есть защитник. Провидение, которое руководит этим миром, не чуждо справедливости. Браслетов четыре. Стихий тоже четыре. Но вас здесь ПЯТЕРО, не считая тебя и самого Стихиария. Значит, пятый – твой защитник. Знает он это или нет, но именно ему это поручено провидением. Так было и так будет всегда.