В комнате Таня была одна. Она забралась на подоконник и, свесив ноги вниз, стала смотреть на луну. Вечер был так хорош, что Тане внезапно захотелось раствориться в нем без остатка, чтобы потом медленно, с глубоким вдохом шагнуть в ночь, получив всю ее силу.

«Ну я, прямо как Мефодий Буслаев, вбираю все энергии подряд!» – подумала она, вспоминая смутные слухи, ходившие об этой личности в Тибидохсе. Подумала и тотчас забыла и о Мефодии, и о лопухоидном мире. Мысли были неотчетливые. Они перетекали друг в друга, терялись и меняли форму так же, как ночные облака, быстро проносящиеся над Большой Башней. Едва ты успевал подумать, что облако похоже на корабль, как в следующий миг оно становилось лошадью или жирафом, а потом исчезало, сливаясь с соседними облаками.

Кто-то постучал в дверь. Таня подумала, что это Ванька, и ужасно обрадовалась, что он пришел. Такой вечер обязательно нужно было разделить с кем-то.

– Сезаммо распахнулло! – не оглядываясь, крикнула Таня.

Она услышала, как Ванька вошел, приблизился к окну и остановился сразу за ней, у подоконника. Решив использовать Ваньку в полезных и мирных целях – не вечно же с ним ссориться! – Таня откинулась назад и, уперевшись лопатками о его грудь, положила затылок ему на плечо. Валялкин был теплым и стоял как влитой, не отходя от окна. Чем не спинка для экспромтом сочиненного кресла?

– Держи меня крепче! Я, может, засну. Не удержишь – пролечу пару десятков метров и воткнусь в камни, – промурлыкала Таня, медленно отпуская подоконник.

Это был не блеф. Таня была уверена, что Ванька начнет ворчать, рассуждая, что опасно, а что неопасно, но нет… Видно, и правильный Валялкин порой становился человеком и начинал понимать полутона.

Ванька обхватил ее за пояс. Таня почувствовала себя надежно, и, отбросив опасения, благодарно закрыла глаза. Ванька держал ее так крепко и уверенно, что она готова была поручиться: скорее Тибидохс рухнет, чем он отпустит ее.

– А у тебя руки вроде сильнее стали. Вот так, отлично… А теперь я буду спать! – заявила она, шагая в облако блаженства.

Время остановилось. Да и существовало ли оно когда-то? Возможно, время придумали те, кому было что терять, и хотелось притормозить ускользающие мгновения. Таня так никогда и не поняла, уснула ли она и как долго провела с откинутой головой на его плече.

– Надеюсь, Пипа и Склепова не припрутся в комнату! – сказала она с закрытыми глазами.

– Не припрутся. Я наложил на дверь снаружи магию древесной смерти. Любому, кто остановится рядом, – станет жутко, и он уйдет, – ответили ей.

– Древесной смерти? Разве мы такое проходили? – удивилась Таня.

Да и голос Ваньки показался ей странным. Она отстранилась, резко обернулась и едва не выпала в окно. За ней стоял Глеб Бейбарсов.

– Откуда ты тут взялся? Да отпусти меня! Давно ты тут? А куда делся Ванька?

Она перекинула ноги через подоконник и спрыгнула в комнату, быстро просчитывая варианты. Предположим, она действительно уснула. Тут был Ванька, потом заглянул Бейбарсов. Ваньке надо было куда-то отлучиться, и он попросил Бейбарсова ее подержать. Вот свинья!.. Нет, что-то тут не сходится.

– Это был ты? Все время? – спросила она подозрительно.

– Да.

– А почему ты не сказал, что это ты?

– Потому что меня никто не спрашивал. И потом, не мог же я допустить, чтобы ты вывалилась в окно?

– Так приличные люди не поступают! Они хотя бы предупреждают, когда их принимают за кого-то другого, – ворчливо проговорила Таня.

Глеб пожал плечами. Он был спокоен, как степной божок. Непоколебимо спокоен.

– А кто тебе сказал, что я приличный? Я даже не светлый. Я некромаг, – заметил он резонно.

Таня отвернулась. Она сообразила, что все, что она теперь скажет, заведомо будет выглядеть нелепо. Может, сменить тему и не зацикливаться на досадной ошибке? А если повернуть ситуацию? Если бы это была не она, а, скажем, Склепова? Гробыня наверняка не стала бы заморачиваться. Ну, полежал ее затылок минут пять на чужом плече – и что? «Пусть теперь не моет плечо до конца жизни!» – сказала бы Гробыня.

– Зачем ты вообще приходил? Просто по-соседски попросить спички? – недовольно спросила она.

Бейбарсов поднял палец и лениво, не применяя никакой видимой магии и не произнося заклинания, выпустил из ногтя короткую синеватую струйку огня.

– Зачем тогда?

Глеб подул на палец.

– Я хотел попросить тебя показать мне остров. Полетать со мной.

– Почему именно меня? У меня на лбу написано, что я экскурсовод-любитель? – подозрительно спросила Таня.

Бейбарсов улыбнулся.

– Мне почему-то показалось, что ты любишь летать. Впрочем, я, скорее всего, ошибся. Многие девчонки побаиваются ночных полетов… Если хочешь, мы полетим медленно на Пилотус камикадзис . Я обещаю тебя не обгонять.