Кстати, транслятор, когда он включен, переводит сказанное и слова, если уровень громкости в ходе разговора не регулируется, всегда звучат одинаково громко. Аналогом может служить ситуация, когда произносимые слова одновременно в одном и том же размере появляются на экране. На экране не отразятся индивидуальные особенности речи, ритм языка или настроение говорящего. Прибор-переводчик может сказать вам, что говорящий сердит, но не может показать это.

Спустя какое-то время цари-жрецы перестали кружить и повернулись ко мне. Одновременно повернули ручки переводчиков.

— Ты Тарл Кабот из города Ко-ро-ба, — сказал больший.

— Да.

— Я Сарм, возлюбленный Матери и рожденный первым.

— Ты глава царей-жрецов? — спросил я.

— Да, — сказал Сарм.

— Нет, — сказал Миск.

Антенны Сарма дернулись в сторону Миска.

— Глава роя Мать, — сказал Миск.

Антенны Сарма расслабились.

— Верно, — сказал он.

— Мне нужно о многом поговорить с царями-жрецами, — сказал я. — Если та, кого вы называете Матерью, главная среди вас, я хочу повидаться с ней.

Сарм откинулся на задние конечности. Его антенны коснулись друг друга и слегка изогнулись.

— Никто не может увидеть Мать, кроме ее ближайших слуг и высших царей-жрецов: рожденного первым, вторым, третьим, четвертым и пятым, — сказал Сарм.

— За исключением трех великих праздников, — добавил Миск.

Антенны Сарма гневно дернулись.

— А что это за праздники? — спросил я.

— Цикл роевых праздников, — ответил Миск, — Тола, Толам и Толама.

— А что это за праздники?

— Это годовщина Ночного Полета, — сказал Миск, — праздник откладывания первого яйца и празднование первого вылупления из яйца.

— И скоро эти праздники?

— Да, — сказал Миск.

— Но даже во время этих праздников никто из низших существ не может увидеть Мать, только цари-жрецы, — сказал Сарм.

— Верно, — согласился Миск.

Меня охватил гнев. Сарм, казалось, этого не заметил, но антенны Миска вопросительно уставились на меня. Вероятно, у него больше опыта общения с людьми.

— Не думай о нас плохо, Тарл Кабот, — сказал Миск, — потому что и для низших существ, работающих на нас, это тоже праздник; даже те, кто работает на пастбищах и на грибных плантациях, освобождаются от работы.

— Цари-жрецы великодушны, — заметил я.

— А люди на равнинах делают это для своих животных? — спросил Миск.

— Нет, — ответил я. — Но люди не животные.

— Может быть, люди цари-жрецы? — спросил Сарм.

— Нет.

— Значит, они животные, — сказал Сарм.

Я извлек меч и посмотрел на Сарма. Движение было очень стремительным и, вероятно, удивило его.

Во всяком случае Сарм с невероятной скоростью отпрыгнул на своих согнутых стеблеобразных конечностях.

Теперь он стоял в сорока футах от меня.

— Если нельзя говорить с той, что вы называете Матерью, — сказал я, — поговорю с тобой.

И сделал шаг к Сарму.

Сарм опять отпрыгнул, его антенны возбужденно извивались.

Мы смотрели друг на друга.

Я заметил, что концы его передних лап повернулись, выступили два изогнутых костных лезвия.

Мы внимательно следили друг за другом.

Сзади послышался механический голос переводчика Миска:

— Она Мать, а мы все в рою ее дети.

Я улыбнулся.

Сарм увидел, что я больше не приближаюсь, его возбуждение улеглось, хотя настороженность осталась.

Впервые я заметил, как дышат цари-жрецы: дыхательные движения возбужденного Сарма стали заметнее. Происходят мышечные сокращения живота, в результате чего воздух всасывается в систему через четыре маленьких отверстия по обе стороны живота; через эти же отверстия происходит и выдох. Обычно дыхательный цикл, если только не стоять совсем близко и внимательно не прислушиваться, совсем не заметен, но теперь с расстояния в несколько футов я отчетливо слышал звук втягиваемого воздуха сквозь восемь маленьких мускулистых ртов в животе Сарма; почти тут же через эти отверстия он выдохнул воздух.

Но вот сокращения мышц живота Сарма стали незаметны, и звуков дыхания я больше не слышал. Концы его передних лап больше не поворачивались, в результате роговые лезвия исчезли, снова стали видны четыре маленьких хватательных крючка. Концы их касались друг друга. Антенны Сарма застыли.

Он рассматривал меня.

И не двигался.

Я так и не смог привыкнуть к этой невероятной, полной неподвижности царей-жрецов.

Он отдаленно напоминал лезвие золотого ножа.

Неожиданно антенны Сарма нацелились на Миска.