Я закрыл тетрадь. Нужно подумать. Вот, Запалин пишет о некоей неизученной бактерии – кандиде. Может быть, как я ранее предполагал о СРК, ему удалось найти неизвестный способ борьбы с кандидозом? Может быть, может быть… Это весьма вероятно… Это вполне возможная версия…

На ужине, как всегда один за своим столиком, я что-то жевал, не замечая вкуса. Наверное, шеф-повар «Медозы» вновь приготовил что-нибудь особое, изысканное. Но мои соответствующие рецепторы ни на что не реагировали.

От размышлений меня оторвала подошедшая к столу рыжеволоска Инесса:

– С вами хотел бы поговорить доктор Розендорф.

– Спасибо. – машинально ответил я, – зайду.

Потом вспомнил, что мы с ним уже говорили утром, когда ему не понравился мой болезненный вид. И я решил, что информация Инессы просто запоздала. Так что не стоит заходить.

Впрочем, продолжал я жевать и думать, а почему бы и не зайти. Розендорф – очень любопытный человечек в белом халате. И мне кажется, у нас с ним теперь есть масса общих тем для обсуждения. Он же обещал мне быть безотказным консультантом. Можно его порасспрашивать про болезни и лекарства, которые описывал Запалин. Про то, что он думает о таких больных, и, кстати, про таких вот врачей из желтой тетрадки.

С каждой минутой я все больше и больше утверждался в мысли, что надо зайти к нему. Прямо сейчас. И я, закончив с ужином, пошел было в сторону коридора, в котором находился кабинет Розендорфа, но вспомнил про Анну. Посмотрел на часы. Она сегодня обещала прийти в кафе раньше обычного. А я что, выходит, опоздаю?

Решил, что поболтать с Розендорфом всегда успею. Свернул к выходу.

Я шел на встречу с Анной какой-то сам не свой. Меня пошатывало. Все вокруг виделось как-то очень необычно контрастно. Вокруг деревьев, зданий, столбов были небольшие переливающиеся радуги. И хотя солнце было на закате, теряющим силу, оно больно било в глаза. Я щурился до самого кафе. Позже я наткнулся в кармане на солнцезащитные очки. И почему же не надел сразу, а продолжал щуриться?

Чувствовал я себя, в общем, как-то не очень. Однако при этом был чрезвычайно весел. И мне неукротимо хотелось болтать. С кем угодно. О чем угодно. Обидно, но по дороге никто подходящий как-то под руку не попался.

У кафе я встретил Самсона и, как не спешил к Анне, а решил переброситься с ним парой десятков слов. О погоде. О его детях. В ответ на мои вопросы Самсон жаловался:

– Дочку хочу. У меня пять сыновей. Двое вот уже здесь помогают. Остальные подрастают. Другие отцы о мальчике мечтают. А я дочку хочу. Девочку красивую. Я б ее на руках носил. Я бы ей такие наряды покупал…

Я согласился:

– Дочка – это хорошо. Женщины, женщины – это, – я увидел укоризненно глядящую на меня из-за столика Анну, – это наше, наше все… Прости, Самсон, но меня ждут.

– Конечно-конечно, дорогой.

Я подошел к Анне и опустился перед ней на одно колено:

– Здравствуйте, богиня.

Анна была чрезвычайно удивлена:

– Вставай, ну что ты, в самом деле, вставай…

Я встал:

– Как скажете, прелестное создание.

Глаза Анны просто округлились:

– Что с тобой?

– С тобой?… Я с тобой. Всего лишь я с тобой. Слушайте, ваше высочество, а вы любите стихи?

Изумление не сходило с лица Анны:

– Стихи? Ну, не все. Не всегда…

Я махнул рукой:

– А если сейчас? А вот такие?

Я сел за столик. Закинул ногу на ногу. Сосредоточился и выдал:

Нравится?

Анна была просто поражена:

– Нравится… Но что с тобой сегодня?

– Так, – пожал я плечами, – Прекрасный вечер. Прекрасная ты. И знаешь, мне хочется, хочется так много рассказать тебе.

Я говорил громко и, видимо, привлекал внимание людей с соседних столиков. Даже Самсон, проходя мимо, приставил к губам указательный палец:

– Тс-с…

Анна занервничала:

– Пойдем отсюда.

Теперь искренне удивился я:

– Зачем? Куда?

– Пойдем ко мне.

– А…, – это была неплохая идея, – Я и надеяться не мечтал. Но сначала давай поболтаем. Нам ведь есть о чем поговорить, Анна. Мы ведь еще так многое друг другу не сказали…

– Подожди, помолчи, – Анна достала из сумочки кошелек. – Сейчас я заплачу за свой кофе и пойдем, пойдем отсюда скорей.

Она за руку вытащила меня из-за столика.

Я не сопротивлялся, лишь посмеивался:

– Ну, куда, куда ты так спешишь…, – и подмигивал посетителям кафе, людям, попадающимся нам потом по дороге. – Ну, куда, куда она так спешит…