Я улыбаюсь:

– Как поживаете?

– Спасибо. Хорошо.

– Как здоровье?

– Спасибо. Не жалуюсь. Но послушайте, послушайте меня.

Мне тяжело слушать кого-либо. Мне все время хочется говорить самому. Но я сдерживаюсь:

– Да, доктор.

Его лицо очень серьезно:

– Помните, вы заходили, интересовались здоровьем Запалина?

– Да, конечно. У нас была очень интересная беседа. Мы говорили о желтой тетради.

– Да, она, если помните, пропала.

– Вы ее нашли? – отчего-то хихикнул я.

– Нет, – доктор не терял своей серьезности, – Я ее не нашел. Но хотел вам сказать, что теперь пропали еще и результаты анализов крови Запалина. Вместе с его санаторной картой.

– Да, что вы говорите? – я махнул рукой, – Ну и ничего страшного.

– Как ничего страшного? – не понял доктор.

Я махнул рукой:

– Да, найдутся они – эти анализы. Никуда не денутся. Кому они нужны эти чужие эритроциты с лейкоцитами? – я внимательнее посмотрел на главврача «Пальмиры», – А чего это мы здесь стоим? Доктор, а пойдемте со мной в кафе. Там посидим, выпьем вина. Знаете, какое потрясающее вино у Самсона. Домашнее. Это его брат Георгий делает. «Никаких нитратов-химикатов…»

Доктор покривился:

– Я веду здоровый образ жизни и алкоголя не употребляю. Вообще.

– Ну, тогда просто посидим, поговорим, поболтаем, как люди. Про Запалина, про его санаторную карту, про желтую тетрадь. Да, я вас с такой девушкой познакомлю, обалдеете…

Доктор пристально посмотрел на меня сквозь свои стекляшки на носу:

– Да вы, по-моему, и так уже немного выпимши… Что ж, извините, что побеспокоил. До свидания.

Меня шатнуло, но я отрицал:

– Нет, я еще не пил, не выпил. Не выпил. Куда вы? Но раз уж так хотите, то до свидания, друг мой, до свидания…

Меня снова шатнуло, но я устоял и продолжил свой путь к кафе.

Люди шли и шли мне на встречу. Сколько же людей на этом курорте. И сколько, сколько знакомых. Вот опять же такие узнаваемые пестрые юбки и платок. Цыганка. Она прошла мимо и улыбнулась. И я ей:

– Эй, пойдем, посидим с нами. Научишь Анну гадать…

Цыганка остановилась было, но потом глянула куда-то мимо меня и отвернулась. И исчезла. Я повернул голову в ту сторону, куда она смотрела. Да, ведь это те самые парни из первой городской психиатрической больницы. Один в бейсболке. Другой – с косичкой. Мне же есть о чем с ними поговорить, и я крикнул им:

– Эй, приятели, узнаете меня? Ну-ка, предъявите ваши медицинские документы.

Но парни решили, видимо, ничего не предъявлять. Не дождавшись, пока я подойду поближе, они молча растворились в знакомой машине. Или машина растворилась в них. Нет, они растворились вместе с машиной. С этим чертовым светлым фургоном, у которого глухой без окон кузов.

– Ешкин кот!

Я смотрел на урну и глазам не верил. Вокруг нее на крошечной метле летал маленький Розендорф. Полы его халата так и полоскались по воздуху.

Я присмотрелся. Он был в мотоциклетном шлеме. И он был не один. За спиной Розендорфа, крепко обняв его руками сидела Инесса. Она послала мне воздушный поцелуй. И что-то сказала. Я не расслышал. Какие у нее большие, огромные губы. Они тянутся, тянутся ко мне…

Я отшатнулся от урны. Я понял, что со мной что-то не так. Глаза видели то, чего не могло быть. Я мотнул головой. Не могло быть.

На лбу выступила испарина. Я прислонился к дереву… Здесь меня и нашла Анна:

– Я вышла тебе на встречу. Я ждала, ждала. Тебя не было столько времени. Ты такой бледный. Что с тобой?

Я потрогал ее. Провел пальцами по ее лицу. Да, это была Анна. Не цыганка, не рыжеволоска Инесса, не Розендорф в мотоциклетном шлеме. Я присел прямо у дерева:

– Слушай, я хочу рассказать тебе страшную тайну.

Но Анна потянула меня вверх:

– Ничего, ничего не говори мне. Мне страшно за тебя. Пойдем отсюда. Пойдем к тебе в санаторий. Пойдем к твоему врачу.

– Только не ко мне. Только не к моему врачу.

И тут что-то случилось. Неожиданно сознание яркой вспышкой вернулось ко мне. И еще внутри меня с какой-то просто яростью вспыхнул, взорвался мужчина. Я почувствовал мягкую плоть, прижавшейся ко мне Анны. Мои ноздри жадно вдыхали ее запах. Боже, как я хотел ее. Прямо сейчас. Прямо здесь. Но я сдержался:

– Идем к тебе. Только быстро. Очень быстро.

Я схватил Анну за руку. Я чуть ли не бежал, таща ее за собой. Но мне казалось, что мы еле передвигаем ногами. Ну, вот, наконец, и «Янтарь». Номер Анны. С такими тонкими стенами и чуткими соседями. Да и черт с ними!

Я был с Анной как будто в первый раз. Все было очень необычно и ярко. Я сливался с Анной снова и снова. Снова и снова. Снова и снова…

Потом я провалился в черный, густой, как смола, сон.

Я проснулся среди ночи. В окно падал свет от уличного фонаря, и я увидел, что кто-то осторожно ходит по комнате. Время от времени наклоняется, как будто что-то рассматривает. На столе. На подоконнике. Я догадался: явно что-то ищет. Не иначе, как желтую тетрадку! Что же еще!