Не сам самолет начал снижаться – то начался знаменитый подъем Центральных Кордильер, прерываемый необъятными долинами и ущельями.

В отсек был выведен динамик. Команда могла слышать предварительный запрос пилота в диспетчерскую службу аэропорта «Эльдорадо». Сегодня воздушный коридор был спокоен, нигде на пути следования самолета не было признаков грозы; борт ни разу после вылета из Майами не попал в воздушную болтанку. Он попал в грозовой фронт при пересечении северного тропика, где перекрещивались морские маршруты на Гибралтар, Рио-де-Жанейро, Лондон, Кейптаун. В этом отсеке диверсанты почувствовали себя как в камере для душевнобольных. Казалось, это не самолет беснуется в воздухе, а сами они наваливаются друг на друга, бьются в припадке в пластиковые стены.

Блинков, перекрывая шумы моторов и надрывая голосовые связки, отдавал последние инструкции:

– Гасим горизонтальную скорость и только после этого открываемся! Чтобы купола не порвали нас ремнями! Парашюты и капюшоны маскировать надежно. Собираемся по ходу курса борта. Связь по радио и голосовая. Чижик выходит последним. В случае крайней необходимости он зажигает фальшфейер, мы подтягиваемся к нему. Ясно?

Лицо Джеба было обрамлено капюшоном, на виду оставались лишь глаза, нос и губы. Защитные очки, походившие на водолазную маску с фигурным иллюминатором, были подняты на лоб.

Кок хотел что-то добавить, но его прервал сигнал, поступивший из кабины пилотов: на потолке салона вспыхнула синяя лампа.

– Работаем! – выкрикнул Джеб, дважды ударяя в ладоши. – Минута!

– Есть минута! – хором отозвались бойцы.

Кокарев взялся за рычаг и потянул его на себя. Вниз и назад, вдоль фюзеляжа, уползла крышка люка. В салон ворвался настоящий ураган. Он смел Блинкова, стоящего позади Николая. Джеб выругался, поднимаясь не без помощи Тимура Музаева, и его тут же потянуло к люку. Он ухватился за стяжной ремень.

– Полминуты!

– Есть полминуты!

Казалось, внизу шел снег с дождем. Холод пронизывал до костей, свободно проникая через костюмы и капюшоны. Он студил руки в теплых перчатках и с металлическими пластинами на фалангах, замораживал время. Последние секунды растянулись и зависли над неистовой пропастью. Последний сигнал пришел в виде стылого всполоха лампы.

– Пошел!

Кок ослабил хватку. Этого хватило для того, чтобы его вышвырнуло из салона и завертело на миг в спутной струе самолета. Вслед за Николаем ушел в свободное падение командир группы. Тимур и Михаил оставили борт последними.

Прыжок был сложный, с борта, несущегося с огромной скоростью. Диверсанты гасили горизонтальную скорость при помощи широких балахонов и походили на громадных летучих мышей, спешащих укрыться от первых солнечных лучей.

Они долго, невероятно долго летели над землей, широко расставив перепончатые руки-крылья. Они гасили скорость на манер космических челноков, делая волнообразные движения. Их полет казался бесконечным, словно они действительно собирались приземлиться на запасной аэродром для шаттлов, оборудованный на острове Пасхи.

Кок летел с оружейным чехлом-контейнером на длинном леере. Он первым дернул за вытяжной шнур. За его спиной взметнулся маленький купол и вытянул основной. Николай перерезал ремень, и контейнер с мощным оружием ушел вниз, выбрав всю длину леера; спустя секунды ударился о землю первым. Скорость парашютиста немного снизилась, и Кок приземлился в десяти метрах от контейнера.

Генерал Брилев ушел в отставку в апреле 2002 года и поначалу курировал знакомый ему с середины 80-х годов «кубинский вопрос»: поставка в рамках российско-кубинских сделок «сахар – нефть», против которых резко выступали США.

Сейчас он, коротая время, обсуждал этот вопрос с Алексеем Федоровым.

Спецпредставитель президента, назначенный в 2004 году на эту новую должность, был рад поддержке со стороны Брилева. Практической помощи он от него не ждал, его интересовала информация – пусть не свежая, но из первых рук. Брилев был классным специалистом по странам латиноамериканского региона. В состав российской делегации его включили за четыре дня до вылета лайнера. В плане протокола ничего менять не нужно. Брилев выступал в роли «серого кардинала»: никаких личных встреч и консультаций для него предусмотрено не было.

Сейчас генерал рассказывал кремлевскому коллеге о своей рабочей поездке трехгодичной давности. Начал он издалека, с того, что свергнутый 11 апреля 2002 года президент Венесуэлы Уго Чавес договорился с хунтой и вернулся в Каракас, заняв законное место главы государства. Уже первые шаги хунты четко обозначили, ради чего затевался переворот. Перво-наперво генералы заморозили вывоз венесуэльской нефти на Кубу, чем были затронуты интересы России. Поскольку приостановка торгового обмена с Кубой «сахар-сырец в обмен на нефть» грозило потерями для России до четырехсот миллионов долларов в год.