– Отлично! – сказал Тристан. – Если завтра будет хороший день, мы окажемся на Корвелльской дороге раньше северян. По крайней мере, мы сможем предупредить беженцев.

– Да, – согласилась с ним Робин. – А как мы остановим целую армию?

Помрачневший принц вынужден был признать, что у него еще нет никакого плана. Более того, ни у кого не было готового решения вставшей перед ними проблемы.

На некоторое время все погрузились в молчание, осознав серьезность задачи, которую им надо было срочно решить. Вдруг за лагерем зашелестели кусты, и друзья заметили едва уловимое движение.

– Я и не сомневалась, что встречу вас тут! – раздался сердитый голос из темноты и заставил всех вскочить на ноги. Кантус, рыча, как молния метнулся со своего места у костра, готовый броситься на приближающегося врага.

– Финеллин! – воскликнула Робин, в то время как остальные, раскрыв от изумления рты, смотрели на появившуюся из леса гному. – Что ты здесь делаешь?

– Эти ублюдки оказали вам услугу, когда приперлись сюда, в долину Мурлок, – ответила Финеллин, указывая туда, где примерно находилась армия северян.

– Какую услугу? – удивился принц.

– Они разозлили гномов! – ответил из темноты другой сердитый голос, на этот раз мужской. Вдруг Тристан заметил несколько человек, похожих на Финеллин размером и телосложением, которые появились из леса и присоединились к их отряду. Около пятидесяти или шестидесяти коренастых воинов – лохматые бороды, оружие из темного металла и боевые топоры с короткими ручками – стояли у края поляны. Синнорианские Сестры, как заметил Тристан, смотрели на пришельцев с подозрением.

– Я смотрю, ты не очень-то разборчив по части того, с кем водить дружбу, – проворчала Финеллин, кивком указывая на Бригит, которая сидела с другой стороны костра.

– Презренные гномы! – вспыльчивая Карина вскочила на ноги, а ее тонкий меч, словно сам собой, скользнул ей в руки, и она метнулась к бороде Финеллин.

Но ее меч отскочил от широкого топора, который непонятным образом оказался в корявой руке гномы. Секунду противницы стояли замерев и свирепо глядя друг на друга – все вокруг напряглись, ожидая исхода этого молчаливого поединка. И тут Тристан вскочил на ноги.

– Прекратите, – закричал он, встав между женщинами. – Наша страна в опасности. Мы не имеем права ссориться – враг гораздо сильнее нас, если уж быть до конца честным. Вы что, не понимаете этого?

Карина не сводила гневного взгляда с гномы, а Финеллин злобно оскалилась, стоя перед ллевиррской воительницей. Постепенно, они несколько успокоились и уселись подальше друг от друга.

– Мы рады вашей помощи, – сказал Тристан Финеллин и остальным гномам.

– Почему бы вам не разбить лагерь здесь? – Он показал на симпатичную зеленую поляку чуть в стороне от Синнорианских Сестер.

Финеллин фыркнула и смачно сплюнула в огонь.

– Кстати, к тем фирболгам, которым мы хорошо намылили шею, присоединились люди. Довольно-таки мерзкая получилась компания.

Обдумывая эту малоприятную новость, Тристан спросил:

– Скажи, а твои друзья так же ловко, как и ты, управляются с фирболгами?

Глаза Финеллин засветились от удовольствия, но она для важности прокашлялась и, сплюнув, ответила:

– Ну, просто у нас такое хобби.

Стая наблюдала за зверем, мчавшимся вниз по склону холма. Страх охватил волков, но что-то более могущественное, чем страх, не давало им убежать. Большой самец, покрытый шрамами от многочисленных схваток, двинулся навстречу, чтобы принять вызов.

Много веков он был вожаком Стаи, как и когда-то его отец. Они вели свое происхождение от самой богини, и вожак всегда вставал первым на пути опасности. Теперь же он чувствовал, что его власти приходит конец.

Подгоняемый многовековым инстинктом, волк бросился в атаку. Он прыгнул, но челюсти схватили лишь воздух – его огромный противник с удивительным проворством отскочил в сторону. Волк еще не успел встать на ноги, а огромные челюсти врага уже сомкнулись на его передней лапе, и самец ощутил пронзительную боль. Чувствуя, что настал его смертный час, вожак прыгнул на врага и вцепился крепкими зубами в вонючий мохнатый бок.

Но плоть его противника не поддавалась зубам волка, и прежде, чем он успел что-нибудь сделать, мощные челюсти безжалостно сжались у него на горле. Огромный волк слабо дернулся, а затем все услышали громкий хруст.

Эриан легко, как пушинку, отбросил тело поверженного вожака Стаи в сторону; его налитые кровью глаза, не мигая, оглядели Стаю – он хотел убедиться в том, что все явились свидетелями его победы. Заглянув в глаза каждому волку, он заставил их признать свое господство, в котором, впрочем, никто из волков теперь и не сомневался.