— Но газета подлинная! — воскликнула Брызгалова. — Вы сами это утверждаете.

— Выслушайте до конца… Итак, фальшивка сфабрикована. Придуман и способ подачи ложного сообщения. Выбор пал на уважаемую советскую газету. Все остальное, как говорится, дело техники. Выволокли из хранилища пачку номеров “Известий”, вставили в один из экземпляров состряпанную хронику и воссоздали номер газеты заново, но уже с фальшивкой. Уверен, для здешних специальных служб это не самая трудная работа… — Мисун взял газету с хроникой, повертел перед глазами: — Сделали хорошо. Номер не отличишь от подлинного… И все же допустили ошибку. Взяли не тот выпуск — не московский, а иногородний. Ведь у них богатый выбор нашей литературы и периодики — они и выписывают советские издания, и получают их от своих эмиссаров в СССР, не жалеют денег на приобретение прессы… Вот такие дела, — Мисун улыбнулся. — Думаю, нарисованная картина достаточно достоверна. Как ваше мнение?

— Спасибо вам, — прошептала Брызгалова.

— Не за что. — Моряк наморщил лоб, встал. — Хоть теперь-то верите, что я не подосланный к вам предатель?.. Ну, мне пора. Вообще по ночам здесь тихо. И все же кому-то может прийти в голову мысль проверить, спит ли дрессировщик обезьян.

— Дрессировщик?..

— Впрочем, нет. Индеец Рикардо, убирающий клетки подопытных животных, называет меня так: “Человек, которому повинуются обезьяны”. Мне действительно удалось установить контакт с животными: кормлю их, пытаюсь лечить заболевших… Как я уцелел после гибели своего судна? Хозяева острова хотели окончательно убедиться в том, что в Москву не отправлены снимки найденного в океане мертвеца, усиленно допрашивали меня. В перерывах между допросами заставляли обслуживать животных: немцы — практичные люди, стремились полностью использовать пленника. И вот — оценили мои способности обращаться с обезьянами… Вообще здесь острая нужда в персонале. В газетах нацисты кричат, что их много и что они всесильны. На деле же вынуждены охотиться за каждым нужным им человеком. Вот вас изловили. Еще раньше к ним в руки попал француз Бартье… Да и кто добровольно согласится мучить подопытных людей?..

— Подопытные люди… Что это значит?

— То, что слышите. Людей используют как обезьян. Рикардо был одним из таких.

— Что же с ними делают? Какие ставятся эксперименты?

— Не знаю. Но все они быстро погибают.

— Однако этот ваш Рикардо уцелел?

— Понадобился человек, чтобы выгребать грязь из клеток животных… Но мне надо уходить.

— Повремените минуту… Что за люди подвергаются экспериментам?

— Это были индейцы, взрослые и дети. Человек тридцать. Все исчезли. Я слышал, что скоро доставят новую партию подопытных. Но что-то не везут. Вот и ходили мои хозяева мрачные. Однако сегодня повеселели. Думаю, это связано с прибытием самолета.

— Я видела в окно, как он садился. Большая машина.

— Очень большая… Но мне в самом деле надо уходить.

— Когда я снова увижу вас?

— Может, следующей ночью?.. Да, вот еще! — Мисун похлопал ладонью по газете с хроникой: — Поверьте фальшивке, покажите им, что поверили. Пусть подумают, что вы сломлены, смирились. Только не переиграйте — это самая большая опасность. Во что бы то ни стало завоюйте доверие. Чем больше доверия — тем больше шансов вырваться отсюда. Лично я держусь такой тактики. И кое-чего добился.

— Отчего же не бежали? — спросила Брызгалова.

Мисун вздрогнул.

— Я бы не хотел, чтобы со мной разговаривали таким тоном, — угрюмо сказал он. — Ведь я тоже могу задавать неприятные вопросы…

Он не договорил — Брызгалова вдруг схватила его руку и прижалась к ней губами.

— Вы с ума сошли! — Мисун выдернул руку.

— Простите меня! — у женщины от волнения прыгали губы, срывался голос. — Я верю вам, верю. Готова выполнить все, что потребуется. Единственное, чего боюсь, — потерять вас!..

— Все же отвечу на поставленный вопрос, — жестко сказал Мисун. — Нет, попыток побега не предпринимал. Выбрался однажды за жилую зону с целью разведки… Вы должны знать: тщательно охраняются только она, эта зона, и лаборатория. Сам же остров почти без охраны. Хотите знать почему? Практически с него невозможно бежать: лагуну окружают рифы, за ними всегда сильный прибой. И нет никаких плавсредств, ни единой шлюпки! А лагуна кишит крокодилами. Непонятно, откуда они взялись…

— Как далеко отсюда до материка?

— Верных восемьдесят миль. Ко всему, остров в пустынной части моря, вдали от обычных судовых трасс.

— На что же нам надеяться?

— Пока не знаю. Будем искать выход.

— Меня доставили сюда по воздуху.

— Меня тоже, — сказал Мисун. — Вот и сейчас на острове находится самолет. Но я не летчик… Нет, начинать надо с того, чтобы завоевать доверие мерзавцев. — Он встал, пошел к двери. У выхода обернулся, вскинул кулак: — Будем бороться?

— Да!

— Тогда до встречи завтра ночью. Я бы хотел напомнить… — Мисун не договорил: хлопнула входная дверь коттеджа.

— Сюда! — Брызгалова показала под кровать.

В дверь постучали.

— Кто это?.. Минуту, я накину халат.

— Хорошо, мы подождем, — откликнулся Лашке из-за двери. И шепотом, адресуясь к Ловетти, добавил: — Как видите, она не спала!

После первого посещения Брызгаловой оба долго спорили. Лашке досадовал, что дело не довели до конца. Газета с поддельной хроникой дала нужный эффект. Значит, надо было не спешить с уходом, а добиться окончательного согласия женщины на сотрудничество, пока она ошеломлена, подавлена. Вместо этого ей предоставили время на размышление.