— Хватит ржать-то, и без тебя знаю.

— У меня прямо гора с плеч, Тони, вот что я тебе скажу. Я так боялся, что каждую ночь баррикады строил.

Бетти возвращается из туалета, видит, что мы с Тони смеемся и болтаем, и я немедленно сажусь на место, делая вид, что просто притворялся. Она снова останавливается и наклоняется ко мне.

— Ты сегодня свободен?

Я медленно киваю.

— Нет проблем.

— Только нужно какое-нибудь тихое местечко.

— Я знаю такое.

Бетти садится на свое место, а глухая официантка возвращается с напитками и начинает расставлять их перед нами. Чак смотрит на нее несколько секунд, а потом встает.

— Послушайте все, мне кое-что нужно вам сообщить. Особенно теперь, когда у нас тут, кажется, дела налаживаются…

Мы все поворачиваемся к Чаку, а он крепко берет за руку официантку. Она стоит рядом с ним, скромно улыбается всем нам, и я не могу отогнать мысль, что из них получилась чудесная пара. Официантка делает знаки, а Чак медленно переводит для нас.

— Привет всем. Я знаю, что все это немного неожиданно, но я бы очень хотела вступить в клуб. До сих пор я убила только семерых. Менеджера, метрдотеля и пятерых пацанов-ботаников. Я отравила их всех.

Я дико смотрю на лежащий передо мной на тарелке мясной пирог, от которого я уже откусил два солидных куска. Даже Тони выглядит встревоженным, роняя на стол еду, которая в этот момент была у него в руках, и таким образом разводя ужасную грязь.

— Все в порядке… Я очень осторожна… Мое сердце понемногу успокаивается. Тони проводит по языку носовым платком, счищая с него остатки еды.

— Твою мать!

— Я хочу участвовать под именем Рэкел Уэлч. Тони мгновенно поднимает руку.

— Стоп-стоп-стоп. Такая у нас уже была.

— И поверьте мне, одной было вполне достаточно, — я смеюсь на автопилоте, не осознавая, что ко мне никто не присоединяется. Бетти бросает на меня взгляд, который недвусмысленно просит меня успокоиться.

— А в чем дело? — Чак выглядит удивленным.

— Извини, Чак, я просто не могу этого позволить.

Чак выглядит разочарованным и быстро делает знаки официантке. Она явно тоже расстраивается.

Тони пожимает плечами.

— Правила есть правила.

Несколько секунд глухая официантка выглядит потерянной, потом внезапно оживляется и делает знаки быстрее, чем Чак успевает переводить.

— Мирна Лой? Такая у вас уже была? Тони делает паузу, чтобы обдумать это, смотрит на Джеймса.

— Была?

— Что-то не припомню.

— Значит, Мирна. —Тони улыбается Мирне и Чаку. — Да, этот вечер мы надолго запомним. В саду опять все цветет. Добро пожаловать на борт, Мирн.

Пока он говорит, Чак делает знаки Мирне, которая улыбается в ответ.

— Можешь сесть на стул Шер. Он, наверное, еще не остыл.

Поскольку мы не могли уйти из «Гриллерс» вместе, я договорился с Бетти встретиться в том же номере мотеля, где была убита Таллула Бэнкхед. Я заказываю номер на имя агента Вэйда, и мне доставляет удовольствие притвориться кем-то другим — когда-то мне нравилось выдавать себя за такого неудачника, как Внучок Барни, но четыре года спустя очарование новизны прошло. Женщине, которая меня регистрировала, по-моему, уже за девяносто, и я думаю, что она была исключительно привлекательной около семидесяти лет назад. Благодаря высоким скулам и подбородку ее кожа осталась натянутой, почти без морщин, так что даже сегодня ее вполне можно назвать симпатичной.

— Кенет Вэйд?

— Кеннет. Кеннет Вэйд. С двумя «н». Женщина кивает и дрожащей рукой записывает имя в своем журнале.

— Я жду гостей, так что попрошу вас…

— Гостей?

— Моя… моя девушка зайдет. Очень хорошенькая, большие очки, милая улыбка. Так вот, я попрошу вас направить ее в мою комнату…

— Я буду вынуждена взять плату за двоих. Я очень строго смотрю на женщину. Похоже, что, где бы я ни появился, все пытаются на мне заработать, и, честно говоря, меня от этого уже тошнит. Я сурово качаю головой, чтобы дать этой женщине понять, что я чувствую.

Женщина протягивает мне те же ключи, которые агент Вэйд вымачивал под дождем много месяцев.

— Комната номер восемь. Должна предупредить, что некоторое время назад там умерла молодая женщина…

Я блестяще имитирую удивление.

— Ничего себе! Вы не шутите?

— Мне сказали, что это было отравление чернилами.

Тут я великолепно шучу:

— Слушайте, я могу поклясться, что при мне нет ни одной авторучки, — я распахиваю куртку и улыбаюсь во весь рот, показывая женщине, что у меня во внутренних карманах ручек нет. — Видите? Я не вооружен.

Моя шутка заставляет женщину кашлять, и я глажу ее по высохшей руке.

— Больше никаких шуток. Обещаю. Примерно полчаса посмотрев телевизор в комнате номер восемь, я слышу тихий стук в дверь. Я включаю свет, и сияние новой красной лампочки, которую ввернули взамен старой, придает комнате таинственный и загадочный вид. Я щелкаю пультом и убираю звук. —Да?

— Дуглас? Это Бетти.

Я встаю с постели, иду к двери и открываю ее. На Бетти блузка ручной работы из кремовых и желтовато-коричневых лоскутков и бежевая юбка чуть выше колена. Я понимаю, что она. должно быть, съездила домой и переоделась — специально для меня. Я отступаю, пропуская ее в пылающую алым комнату. Она молчит, осматриваясь, и я замечаю, что она крепче прижимает к себе кошелек.