Шрифт:
«Покойный Мунэюки-но кими, бывший в чине укё-но ками, однажды ждал повышения в должности, но узнал, что повышения не будет. В то время у императора Тэйдзи все слагали стихи на тему водорослей, обвивавших камень, присланный из провинции Ки.
Укё-но ками сложил:
Окицу кадзэФукэи-но ура-ниТацу нами-ноНагори-ни саэ яВага ва сидзумамуВетер в море,В бухте Фукэй.После вздымающихся волнЛегкое волнение вод, — в них,Что ли, мне погрузиться?»Здесь также представлена краткая история жизни, отрывок биографии, вполне законченная миниатюра — ведь автор сравнивает себя с водорослями на камне, погружающимися в волны, хотя бури уже нет (т. е. монаршая милость обходит его). Мы уже знаем об этом человеке достаточно, когда доходим до 34-го дана: о его должности, о том, что однажды он временно оказался в опале, о его стихотворениях, сложенных и посланных Гэму-но мёбу и императору Тэйдзи (31-й и 32-й даны). Для читателя — современника автора Ямато-моногатари Укё-но ками — личность еще более понятная и близкая, это знаменитый Минамото Мунэюки, умерший в 939 г., один из «Тридцати Шести Бессмертных» поэтов эпохи Хэйан, известный и по домашнему поэтическому сборнику Мунэюкисю. Тем не менее самая нераспространенная прозаическая часть имеется лишь в последнем из группы эпизодов, следующих друг за другом и связанных этим персонажем. С одной стороны, этого требует логика развития повествования, с другой — развертывание материала таким образом опять-таки способствует выравниванию повествовательных частей и равномерному распределению тяжести и значимости прозы в рамках более крупного блока композиции, чем один дан, — группы данов.
Рассмотрим еще такой пример (116-й дан):
«Написано, когда умерла дочь Кимухира:
Нагакэку моТаномэкэру канаЁ-но нака-воСодэ-ни намида-ноКакару ми-во мотэХоть немного еще проживет, —Надеялись мы…О этот мир!Слезы на рукавеПоказывают, каков он…»Обращаясь к 111-му дану, читаем:
«Дочери Дайдзэн-но ками Кимухира жили в месте под названием Агата-но идо. Старшая служила при особе императрицы в звании сёсё-но го. А та, что была третьей, в то время, когда Санэакира, наместник Бинго, был еще юн, выбрала его своим первым возлюбленным. Когда же он оставил ее, она сложила и послала ему:
Коно ё-ни ваКакутэ мо яминуВакарэдзи-ноФутисэ-во тарэ-ниТохитэ ватаранЧто ж, в этом миреЯ тобою брошена,Но на путях той разлукиПо пучинам и мелководьям кого жеПопрошу меня проводить?»(Содержание стиха связано с поверьем, что после смерти человеку предстоит переправиться через реку из трех рукавов и тот, кто был первым возлюбленным женщины, должен подать ей руку, чтобы помочь переправиться.)
111-й и 116-й даны находятся внутри большой группы эпизодов, объединенных темой любви. Однако содержание танка 116-го дана, безусловно, созвучнее той группе эпизодов, что связана с темой «сожаления о бренности земного» («О, этот мир! Слезы на рукаве показывают, каков он!» — говорится в ней). Видимо, 116-й дан занял место в группе «любовь» именно потому, что речь идет о дочери Кимухира, героине 111-го и 112-го данов.
Но дело не только в этом. Невольно обращает на себя внимание то обстоятельство, что, хотя танка и ситуация 111-го дана в основном связаны с любовью, в стихе уже звучит тема смерти — в виде размышлений о загробном мире. Не так существенно, которую из дочерей оплакивает Кимухира в танка 116-го дана, об этом нет никаких конкретных указаний. Важно, что этим снова как бы замыкается группа эпизодов, блок композиции.
Смерть дочери Кимухира означает завершение этой группы, тем самым регрессивно отмечается и ее начало. Начало это ознаменовано не только введением новых персонажей — Кимухира и его дочерей, но и звучанием темы смерти. Содержание 112, 113 и 114-го данов связано только с любовью и составлено из переписки влюбленных. 115-й дан, непосредственно предшествующий 116-му, повествующему о танка, сложенной по случаю смерти дочери Кимухира, тоже трактует тему любви, но примечательно, что первая танка 115-го дана гласит:
Аки-но ё-воМатэ то таномэсиКото-но ха-ниИма мо какарэруЦую-но хаканасаДо ночи осеннейПодожди, [тогда встретимся] — эти внушавшие надеждуСлова,Подобно ныне падающей росе,Преходящи.Речь идет о неверности в любви, но в этом стихотворении есть слово, чаще всего употребляемое именно в сфере поэзии об эфемерности и бренности земного — хаканаки — «преходящий».
В танка 116-го дана, выражающей скорбь в связи со смертью дочери Кимухира, мы встречаем ту же идею бренности земного с тем же глаголом какару — «падать», «приставать» (о росе, которая часто сравнивается со слезами).
Таким образом, появление 116-го дана не только мотивировано рассказом в 111-м эпизоде о героине этого дана, но тематика его — смерть дамы — подготовлена содержанием танка 111-го дана и отчасти лексикой 115-го.
Мы видим, таким образом, что, в сущности, нельзя говорить о независимости и обособленности данов, где выступает один и тот же персонаж; пусть даже эти даны далеко отстоят друг от друга, на многих уровнях может быть прослежена соотнесенность между ними и установлено единство повествовательного в Ямато-моногатари.