— Внимание, ребята! Через две минуты мисс Кейт Редди из Великобритании расскажет нам кое-что о международных инвестициях.

Семь десятков брокеров стекаются ко мне — типичные ньюйоркцы с бульдожьими шеями, в жутких рубашках с белыми воротниками и ярмарочными полосками — и приваливаются к столам в излюбленной позе подобных типов: ноги на ширине плеч, руки скрещены на груди. Кто-то продолжает куплю-продажу, в мою честь стащив один наушник. Фиг меня тут кто-нибудь услышит или увидит, хоть лопни от крика. Решение приходит спонтанно, и через миг я уже на столе.

— Доброе утро, джентльмены, я прилетела из Лондона, чтобы объяснить, почему вам НЕОБХОДИМЫ НАШИ АКЦИИ!

Свист, аплодисменты. Звездный час Кейт Редди. К славе стриптизерши на шесте мне ближе не подойти.

— Эй, мисс, вам уже говорили, что вы копия принцессы Ди?

— А фонды ваши не хуже ножек?

Никогда не устану удивляться безнадежному, отчаянному мальчишеству всех этих хозяев вселенной. Полвека назад они высаживались на берегах Нормандии, а сейчас толпятся здесь, будто признали во мне своего военачальника.

Выдаю им свою «Речь о Деньгах». О том, как они без устали трудятся, даже когда я сплю, о том, как кружат по миру, о том, как завоевывают мир.

Затем на меня обрушивается шквал вопросов:

— Чего про Россию скажете, мэм? Русские капиталы — дерьмо, да?

— Евро уже видели?

Справилась на пять, Кейт. В лифте Джерри с ухмылкой отпускает мне комплимент: парни разошлись, как на мальчишнике. Самое время вернуться в гостиницу и проверить почту, но я решаю слегка сбросить напряжение. Пройдясь по Уоллстрит, на углу Третьей и Бродвея останавливаю такси и еду через город в любимый универмаг.

«Барниз», как всегда, моментально успокаивает. Маленькая кабинка лифта поднимает на верхний этаж, где прямо на меня смотрит вечернее платье. Мне не нужно вечернее платье. Я его примеряю. Черное и струящееся, с тончайшей серебристой тесьмой вдоль боковых швов и глубоким декольте, оно просится на бал, где танцуют чарльстон. Фигура у меня в самый раз для платья, но жизнь неподходящего размера: в моей жизни нет места для наряда такой сказочной красоты. Хотя… Должно быть, это здорово — купить платье и лелеять надежду, что в комплекте с ним, как необходимый аксессуар, тебе продадут и жизнь, где оно пригодится.

Когда кассирша протягивает мне чек на подпись, я даже не интересуюсь ценой.

15.00

Гостиничный номер похож на сотни таких же, где мне приходилось ночевать. Обои цвета беж с тиснением цвета беж; портьеры, для контраста, пылают всеми цветами радуги. Заглядываю сначала в бар — шоколада на перекус достаточно; потом в ящик тумбочки у кровати — Библия, непременный атрибут отелей, на месте, а рядом дань современности, сборник цитат из мировых религий.

Прикидываю время: дети как раз ложатся спать, нужно позвонить домой. Странно, что на звонок отвечает няня, я ожидала услышать голос мужа. Пола говорит, что Ричард попросил ее пару ночей, до моего возвращения, побыть с детьми. А мне оставил записку, заставив дать обещание вручить лично в руки.

— Прочтите вслух, Пола. — Нет, каков? Ночь на дворе, а он… Где его черти носят? В доме дел по горло, нет чтобы помочь…

Пола вновь подает голос:

— «Я давно пытался поговорить с тобой, Кейт, но ты в последнее время не желаешь ничего слышать».

— Ладно-ладно, там написано, когда его ждать?

— «Кейт, ты хоть сейчас меня слышишь?»

— Конечно, слышу, Пола, продолжайте.

— Нет. Это слова Ричарда. В записке. Он пишет: «Кейт, ты хоть сейчас меня слышишь?»

— Понятно. Извините. Что дальше?

— «Мне очень жаль, дорогая, что мы с тобой попали в такой бес… беспрос…»

— Ну?

— «…беспросветный тупик». Пола явно колеблется.

— Может, не надо, Кейт? Мне как-то…

— Читайте, прошу вас. Я должна знать, когда он будет дома.

— Дальше тут говорится: «Если захочешь связаться со мной, я у Дэвида и Марии. Поживу у них, пока не подыщу себе подходящее жилье». И еще: «Не волнуйся, я буду по-прежнему забирать Эмили из школы».

Значит, такое все-таки случается и в жизни. Не в книге и не в плохом кино, которое ты тотчас переключаешь, потому что не желаешь смотреть ерунду. Сейчас не выключишь. От этого телевизора нет пульта. Возможно, и возврата нет. Как странно. Только что твой мир был таким, каким он должен быть. Во всяком случае, привычным. Непростым. Пожалуй, чуточку более суровым, чем хотелось бы. Но привычным. И вдруг земля уходит из-под ног.