Аргайл подробно рассказал, как провел вчерашний вечер, не преминул упомянуть и о качестве чизбургера, и о том, как едва не угодил под колеса. Морелли тут же предостерег его об опасностях, ожидающих на улице невнимательного пешехода. Затем англичанин пустился пересказывать сплетни, которых успел набраться за недолгое пребывание среди музейных сотрудников. Впрочем, пользы в них не было никакой; по словам Аргайла, все в музее ненавидели друг друга.

— Что с вами? — вдруг озабоченно спросил он. — У вас что-то болит?

Морелли перестал потирать ноющую десну.

— Гингивит, — пробормотал он. — Что?

— Воспаление десен.

— О-о, но это просто ужасно! — сочувственно протянул Аргайл и удрученно покачал головой. Себя он считал своего рода экспертом в этой области, ибо провел немало часов в кресле дантиста. — Гвоздика, — добавил он.

— Не понял?

— Гвоздика. Эта такая пряность. И бренди. Делаете настойку и растираете ею десны. Очень помогает. Рецепт моей матушки.

— Действительно помогает?

— Ну, не знаю. На вкус очень даже ничего, из-за бренди, конечно.

— Но у меня нет при себе гвоздики, — с сожалением произнес Морелли и даже похлопал по карманам, словно желая убедиться в этом.

— Не беспокойтесь, — сказал Аргайл. — Сидите спокойненько, отдыхайте, пейте кофе. Вернусь через минуту.

Отсутствовал он минут десять. Спустился в вестибюль и уже только там сообразил, что, несмотря на приверженность американских отелей к старым добрым идеалам в обслуживании, шансы, что у них имеются запасы гвоздики, невелики.

Аргайл вдруг вспомнил, что Гектор ди Соуза слыл в центральной Италии почти профессиональным ипохондриком. Правда, он, Аргайл, никогда прежде не слышал, чтобы испанец жаловался на десны. За стойкой администратора в этот момент не было ни души, а ключик от номера Гектора так соблазнительно болтался на маленьком медном крючке…

Он вернулся к себе в номер, Морелли говорил по телефону. Известно ли ему, сколько теперь в отелях берут за лишние звонки?

— Вы обыскивали номер Гектора ди Соузы? — немного нервно осведомился Аргайл.

— Нет, не обыскивал. Но посылал своих людей отыскать самого ди Соузу. Думаю, они не обыскивали тоже. Ничего, сделаем это позже. А почему вы спрашиваете?

— В номере у него полный разгром, словно в него бомба угодила.

Похоже, на Морелли это не произвело должного впечатления.

— Вы-то откуда знаете? — лениво спросил он. Аргайл объяснил причину, заставившую его пуститься на поиски аптечки ди Соузы.

Морелли слегка побледнел.

— Так вы вломились в комнату подозреваемого? — в ужасе пробормотал он, сознавая, какими неприятными последствиями чреват этот поступок.

— Я не вламывался! — пылко отверг это предположение Аргайл. — Использовал ключ. Взял его внизу, у администратора. Там, правда, никого не было, но не думаю, что они стали бы возражать.

Морелли закрыл лицо руками.

— Пожалуйста! — воскликнул он. — Прошу вас, ничего не говорите больше! Возможно, он преступник. И если там имеется какая-то улика, веское доказательство, вы теперь все испортили. Вы хоть представляете, что может устроить адвокат обвиняемого…

Аргайл обиделся.

— Я всего лишь хотел помочь! — перебил он Морелли. — Но, судя по тому, какой бардак устроили там ваши люди, думаю, никто уже ничего не найдет. Все перевернули вверх дном. А я там почти ничего не трогал.

— О чем это вы? Они тоже почти ничего не трогали, — твердо заявил Морелли. — Комната находится в том состоянии, в каком оставил ее сам ди Соуза. А теперь давайте вашу смазку для десен.

Аргайл протянул ему пузырек и наблюдал, как детектив наносит состав на десны.

— Лично мне так не кажется, — заметил он после того, как Морелли перестал кривиться от противного вкуса снадобья. — Дело в том, что Гектор всегда был эстетом.

— То есть?

— Человеком утонченным. Пунктуальным до противности, аккуратистом. Страшно любит порядок во всем. Внешний вид — вот что его всегда волнует. Может упасть в обморок при виде криво повязанного галстука или какой-нибудь там пылинки. Однажды мы с ним обедали в ресторане, и ему подали кофе в треснутой чашке. Гектору стало плохо. Пришлось даже лечь в постель, а потом он целый час полоскал рот каким-то антисептиком, страшно боялся подхватить заразу.