… — Ну, вот мы и одни… Наконец-то, — произнес Сергей, когда за его спиной с шумом захлопнулась дверь моего временного пристанища.

Я, не оглядываясь, по дороге скидывая с уставших ног туфли на огромных шпильках, прошла в спальню и опустилась в кресло. Муратов следовал за мной, не отставая ни на шаг, даже спиной я чувствовала его страстный, нетерпеливый взгляд, и, черт возьми, мне это было приятно. Когда он опустился на пол у моих ног и прижался щекой к обнажившемуся колену, по всему моему телу как будто пробежала теплая стремительная волна, она со скоростью стихии охватывала живот, грудь, кружила и путала мысли.

Я опустила руку Сергею на затылок, и он сразу же схватил ее и покрыл целым шквалом страстных горячих поцелуев, его губы поднимались все выше и выше, вот они уже блуждают по шее, щекочут за ухом, добираются до моих приоткрытых в невольном порыве навстречу губ. Его руки лихорадочно нащупывали крючочки, которые удерживали на мне великолепный вечерний наряд, они не поддавались, и я, мне казалось, даже слышала яростный звериный рык, когда его нетерпеливые пальцы соскакивали с маленьких неподатливых железок. Наконец он не выдержал и одним рывком сорвал платье с моих плеч, застежки с жалобным звоном разлетелись по всему полу. Но я не слышала ни этого, ни чего-либо другого вокруг, тело Сергея дышало таким нетерпением и такой бешеной энергетикой, что невольно заражало этой безумной страстью и меня тоже. Я сама не заметила, как мои губы впились в его с такой силой, как будто я старалась с этим поцелуем передать партнеру и свое тело, и свою душу. Не в силах больше терпеть и ждать, Сергей подхватил меня на руки и понес на кровать. Разорванное платье так и осталось лежать где-то у ножки опустевшего кресла. Не отрывая от моей обнаженной груди жадного взгляда, Сергей начал торопливо раздеваться. Мне тоже следовало бы приподняться и хотя бы снять пояс и чулки, но я, как завороженная, не в силах пошевелиться, следила за его сильными и безумно красивыми руками, уже ощущая их тепло на своей разгоряченной от желания коже. Я так хотела, чтобы он побыстрее избавился от остатков одежды, что, кажется, даже ?застонала от нетерпения. Оставшись в чем мать родила, Муратов в прямом смысле слова набросился на меня, как раненый зверь. В его движениях не было ни нежности, ни ласки, он схватил меня почти грубо, притянул к себе и моментально прижал к матрацу своим тяжелым телом.

Трусики постигла та же участь, что и растерзанное платье, чулок, по-видимому, он не заметил вовсе. Он вошел в меня одним резким и точным движением, на мгновение замер, заглушив мой невольный вскрик лихорадочным поцелуем, дал мне почувствовать всего себя целиком, свою силу и невероятное напряжение, я в ответ всем телом подалась навстречу его бешеному порыву, после этого мы слились с Сергеем в одно целое, подчиненное сильнейшей, поистине всепоглощающей страсти. Таких ощущений, какие переполняли меня тогда, я не испытывала больше никогда в жизни. Все мои желания в этот миг сузились до одного животного инстинкта самки, старающейся всеми силами как можно дольше не отпустить от себя партнера, вцепившись руками, ногами и даже зубами, держать его в себе, следовать за ним, куда бы он ни повел измученное страстью тело. Я чувствовала, что и Сергея переполняют те же чувства, казалось, он не помнил себя, не помнил, где он и с кем, стремясь к желаемой вершине, он порой на мгновение делал мне нестерпимо больно, и я кричала в голос, но, как ни странно, даже это доставляло мне удовольствие и подстегивало его бешеный темп.

Мы стремились к финишу, перегоняя друг друга, и все-таки достигли его вместе. В тот момент, когда я наконец почувствовала, что мир в моей голове распадается на множество искрящихся разноцветных осколков, Сергей изо всех сил прижал меня к себе и замер, пульсируя всем телом.

Обессиленные, мы не расцепляли объятий еще минут пять, а может, и больше, время будто остановилось, даже часы перестали тикать, или я просто не слышала их за глухими ударами своего взбудораженного сердца. Сергей сегодня не просто удивил, он меня поразил. Всегда такой нежный, ласковый, предупредительный, здесь он предстал передо мной совершенно другим. Я его просто не узнавала. Никогда раньше он не осмелился бы позволить себе такого, да и я ни разу в постели с ним не испытывала до сегодняшнего дня и десятой части подобных ощущений.

Возможно, я просто слишком долго обходилась без мужского внимания…

Перевернувшись на бок и отодвинув меня от себя, Сергей задумчиво рассматривал мое лицо, потом протянул руку и погладил по волосам.

Я губами поймала его ладонь и поцеловала.

— Как я скучал… Господи, как безумно я скучал, — медленно произнес он, глядя мне прямо в глаза. — Как ты могла, Лиза, оставить меня так внезапно и так надолго?

— Но ты же знаешь, Сергей, я вынуждена была уехать.., спрятаться…

— Почему ты не обратилась за помощью ко мне? Разве у тебя был кто-то ближе и преданней? — В его голосе слышались настоящая боль и страдание. Мне не хотелось разочаровывать его и говорить, что в тот момент я, пожалуй, даже и не вспомнила ни о его любви, ни о преданности… Я и о существовании-то его за своими переживаниями позабыла… Честно сказать, глубокие чувства Муратова, о которых он говорил сейчас, меня несколько удивили… Наши отношения до смерти Павла я рассматривала как флирт, игру, частично — как месть мужу за его измену.., и только. Как говорится, иллюзия любви, замена пресных будней… Я так часто оставалась одна, что невольно пыталась развлечь себя всеми доступными способами… Но объяснять все это Сергею в такой момент мне показалось не только некрасивым, но и жестоким… Тем более что ненасытное тело снова требовало новой порции мужских ласк.

Я села на кровати и стала медленно, как бы задумавшись, отстегивать чулки, потом мягкими движениями рук скатала их от бедра до ступней и кончиков пальцев, потом встала, сняла пояс и медленно прошла к креслу. Подняв платье, я аккуратно расправила его и повесила на стул. Проделав все это медленно и томно, я дала Муратову достаточно времени, чтобы он рассмотрел мое великолепное тело, длинные ноги, высокую грудь… Вернувшись на кровать и прижавшись к любовнику, я почувствовала, что ему вполне достаточно этого маленького спектакля.

Он снова хотел меня… Очень хотел… В этот раз все было совсем иначе. Сергей чутко прислушивался к импульсам, посылаемым моим возбужденным телом, он нежно ласкал и целовал его, тревожил своим дыханием разгоряченную кожу, в его сильных руках я чувствовала себя невесомой и хрупкой пылинкой, пляшущей в пятне солнечного света… Я сама не помнила, сколько времени продолжалось это сладостное безумие. Иногда мы замирали на мгновение, любуясь друг другом, и танец возобновлялся…

Мы так и заснули, держа друг друга в объятиях.

Утром я проснулась довольно поздно. Повернув голову, я увидела на соседней подушке лицо Сергея. Он крепко спал и, как ребенок, чему-то улыбался во сне. Я долго лежала, боясь пошевелиться, рассматривая черты этого парня, страстно твердившего мне вчера о своих чувствах, о любви ко мне… Почему я никогда вот так вот долго и внимательно не рассматривала лицо Павла, когда он был жив и так же красив, как мой вчерашний любовник… Тогда сейчас я, наверное, не испытывала бы такой тоски, чувствуя, как ускользает от меня его образ, вытесняется другими, уплывает в прошлое… Я так сильно любила своего мужа, что думала, никто в целом свете не сможет заменить мне его. Руки, губы, глаза Паши — вот все, что хотело мое тело, о чем мечтало мое сердце… Почему же теперь, всего четыре месяца спустя, я, закрывая глаза, вижу уже совсем не его улыбку, чувствую совсем не его тепло рук на своей коже?