– Неплохой букет! – похвалил кот свое пойло, стряхивая с усов мутноватые капли. – А у вас?

– Тоже ничего, – сдержанно откликнулась я, попытавшись представить букет жидкости, которой, видимо, до того, как подать на стол, ополаскивали бочки из-под соленой рыбы.

– Хотя… Несколько солоноват, кажется, – почмокал Ррмиус, будто подслушав мои мысли, и снова отхлебнул, уже гораздо основательнее.

Маркиз восседал на высоком детском стульчике, возвышаясь над столом почти на одном уровне со мной, что позволяло ему не чувствовать себя ущемленным и разговор мы вели на равных, обсуждая достоинства тех или иных напитков, но не опускаясь до банального спора. Порой, отведя глаза или чересчур увлекшись чудесным по вкусу и степени прожаренности «говяжьим» бифштексом, принесенным официантом (сказали: «говядина», значит говядина и не стоит углубляться в происхождение чересчур уж объемистого куска нежной вырезки), я забывала, что беседую с представителем разумной жизни несколько отличного от меня вида…

Тем возмутительнее для меня прозвучал выпад насытившегося наконец обжоры-мерганца. Этот негодяй, походя мимо нашего столика, заявил, громко сморкаясь при этом в огромный клетчатый платок, что некоторых инопланетян следовало бы кормить из мисочки под столом, да еще лучше, где-нибудь на кухне, чтобы не портить аппетит приличным туристам.

– Не сказала бы, что некоторые гуманоиды заслуживают эпитета «приличные», – попыталась вступиться я за насупившегося и нервно застучавшего хвостом по стулу маркиза мур Маава, – особенно, если этим гуманоидам место в…

Скандала, увы, не получилось, как я ни старалась, подбирая выражения похлестче. Мерганец, так ничего и не понявший из моей тирады, добродушно покивал, еще раз шумно высморкался и покинул помещение, преследуемый по пятам сразу несколькими официантами, наперебой выражающими ему свое почтение в надежде на чаевые.

«Зря суетитесь, – мстительно подумала я нервно отставляя тарелку с недоеденной „говядиной“ и наливая себе своего вина, а коту – своего, – мерганцы имеют в Галактике заслуженную репутацию чрезвычайных скупердяев!»

– Не желаете ли перейти к десерту? – попытался разрядить обстановку маркиз, снова, усилием воли, напуская на себя великосветский вид, а когда я благодарно кивнула, важно удалился к столу, уставленному всякого рода тортами, пирожными, фруктовыми муссами и прочими вкусностями.

В ожидании, я откинулась на спинку удобного кресла, и, сквозь янтарную жидкость, слегка мерцающую в тонкостенном бокале, еще раз полюбовалась адагрухским закатом, стараясь не опускать взгляд на болотистый берег. Из-за импровизированного светофильтра, зеленый закат приобрел еще более пикантный вид.

«Кто бы мог подумать, что маркиз окажется таким приятным в общении человеком… существом, – нехотя поправилась я, – прилично воспитанным, начитанным, остроумным…»

Многоголосый шум и истошный женский визг в глубине зала оторвали меня от приятных размышлений.

– В чем дело? – растерянно спросила я пробегавшего мимо инопланетянина, очень похожего на человека (а, может быть, наоборот – человека, очень похожего на инопланетянина).

– Не въезжаю, телка, извиняй! – ответствовал на бегу тощий, мертвенно-бледный и запыхавшийся индивидуум с волосами ярко-зеленого цвета, одетый в розовую хламиду, обильно усыпанную металлическими заклепками. – Какую-то байду внепланетник один замутил! Замочил, люди бают, кого-то!..

Ощутив внезапный тревожный укол в самое сердце, я вскочила и принялась проталкиваться к месту происшествия, расположенному, по какому-то совпадению, как раз поблизости от десертного столика.

Пробиться в первые ряды оказалось очень и очень непросто, но я с детства отличалась весьма напористым и твердым характером. Правда, многие считали мое упорство упрямством, но оставим это на их совести… Поэтому, оттоптав в процессе несколько чьих-то ног, отбив кулаки и локти о мягкие или, наоборот, твердокаменные бока, и, потерпев некоторый урон в туалете, я все же оказалась внутри окружности, образованной застывшими в оцепенении зрителями. Не успев порадоваться удаче, я едва не грохнулась в обморок…

В центре круга находился взъерошенный и глухо урчащий маркиз мур Маав, сжимающий в зубах… мышь.

Безвольно болтавшийся во рту у кота грызун имел довольно солидные размеры, позволявшие ему претендовать скорее на титул крысы, и, кроме того, был одет в ярко-зеленый мундирчик с позументами и миниатюрные сапоги со шпорами…

– Конечно, воинские звания их милитаристского государства мало что значат на нашей демократической планете, но он такой же разумный обитатель Галактики, как и вы…

Казалось, что судья все в том же белоснежном парике с буклями, играет одну и ту же, вызубренную раз и навсегда роль.

– …Поэтому, во избежание юридических казусов, я предлагаю покончить ваше дело миром. Согласны ли вы компенсировать господину премьер-полковнику Ииику переживания, связанные с данным неприглядным инцидентом?..

Окруженную перилами выгородку, столь памятную мне по первой встрече с «Адагрухом-2», теперь занимал, явно чувствующий себя неуютно, маркиз мур Маав, а место потерпевшего – вышеупомянутый премьер-полковник Ииик, красующийся рукой на перевязи, словно и впрямь оказался жертвой злодейского покушения. Адвокатом обвиняемого по-прежнему был Лесли Джонс, группой поддержки – лишь ваша покорная слуга. За пострадавшего же «болела» вся многочисленная делегация коллег Ииика с планеты Сыррр, облаченная в пестрящие радугой мундиры никому неизвестных родов войск, сверкающая кокардами и эполетами. Кроме того «мышоиды» притащили на заседание суда свои знамена, которые сейчас гордо реяли над разного рода касками, треуголками, киверами и фуражками. Я приметила у некоторых из сыррян даже полковые барабаны и фанфары, видимо пронесенные в зал контрабандой, но пускать их в ход микровояки пока не решались.