— Черт, до такого изыска я не додумался, — сказал я.

— Ты решил, что будешь делать?

— Нет.

Хоук отпил мартини.

— Неплохо, — отметил он.

— Даже самое плохое мартини не бывает слишком уж плохим, — сказал я.

Мы снова выпили.

— Не хотелось заказывать шампанское, — объяснил Хоук. — В таком местечке попросишь шампанского, а принесут шипучку в пластиковой чашке.

Я прикончил свое мартини и помахал официантке, подняв два пальца. Она подошла к нашему столику.

— Хотите еще чего-нибудь, сэр?

— Еще два, — сказал я.

— Еще два коктейля?

Я обворожительно улыбнулся:

— Да.

— Каких именно, сэр?

Улыбка моя несколько окривела.

— Мартини. Еще два мартини, — уточнил я. — Со льдом, из шейкера. То есть из двух шейкеров, по одному на каждый мартини.

— Хорошо, сэр.

И она поскакала к стойке.

— Резво бежит. Есть шанс, что не забудет, пока дойдет до стойки, — сказал Хоук.

— Ни одного лишнего движения, — заметил я.

Официантка вскоре вернулась к нашему столику, неся перед собой поднос. Поставила тарелки со стейком и жареной картошкой, затем две маленькие посудинки с консервированной морковью и корзиночку с рогаликами. В корзиночке, кроме рогаликов, помещались завернутые в фольгу квадратики масла.

— Сейчас принесу налитки, — пообещала она.

Хоук взглянул на свою тарелку, а затем на меня. Стейки были широкими и плоскими и закрывали практически все пространство тарелки. К тому же оказались в полдюйма толщиной. В каждом из них торчала здоровенная кость.

— Давай-ка лучше подождем второго мартини, — посоветовал я.

— Как тебе кажется, что это? — спросил Хоук.

— Верблюжатина.

Хоук кивнул:

— Правильно, мы ведь не предупредили, что нам нужен говяжий бифштекс.

Официантка принесла вторую порцию мартини. Мы с Хоуком отпили из стаканов.

— Джин, — сказали мы одновременно.

— Можно отправить назад, — предложил Хоук.

— Можно, только учти, что следующее мартини будет смешано с микстурой от простуды, — предупредил я.

— Ты прав, — согласился Хоук и отпил еще глоток.

Потoм мы попробовали мясо. Оно выглядело много лучше, пока спокойно лежало на тарелке.

Картошка оказалась просто несъедобной. А морковь варили не меньше полутора часов, после того как вытащили из банки. Рогалики по вкусу напоминали зефир без сахара.

— Ух ты, ну, ребята, вы, видимо, действительно проголодались, — сказала официантка, забирая наши тарелки.

Бар постепенно заполнялся: кто-то надеялся поесть, но большинство — выпить. Я заплатил за еду, и мы прошли к стойке. Заказали пива.

— Чем тут народ на жизнь зарабатывает? — спросил я бармена.

— Большинство вкалывает на «Транспен», — ответил он. — Половина тех, что сидят сейчас здесь, работают на заводе.

— И чем занимается этот «Транспен»? — спросил Хоук.

— Оружие делает, — сказал бармен. Он носил белую рубашку и черный узкий галстук. Седоватая шевелюра была коротко острижена. — Милях в пяти отсюда у них здоровый завод. Есть полигон и стрельбище. Действительно большое предприятие.

— Наняться к ним можно? — поинтересовался я.

— Это сложно, — ответил бармен. — Нужно быть специалистом. Оружейным мастером, спецом по тяжелому вооружению — все в таком духе. Никогда не слыхал, чтобы они нанимали к себе местных.

— Я немного разбираюсь в оружии, — сказал я. — К тому же мы не местные. С кем бы потолковать?

Бармен пожал плечами, но дал совет:

— Видишь мужиков, вон там, за большим круглым столом? Попробуйте подкатиться к ним. Только я бы на вашем месте отправился в контору штата по найму рабочей силы, что в Хартфорде.

И он отошел.

Я повернулся, положил локти на стойку бара, отпил глоток пива и посмотрел на круглый стол.

За ним пили пиво «Пабст Блю Риббон» из бутылок с длинными горлышками, а на столешнице сгрудилось много пустой посуды. Также там был выложен круг из горящих сигарет, в котором состязались в арм-рестлинге: проигравший обжигал себе костяшки пальцев. Победитель первых двух схваток — толстяк с коротко стриженными рыжими волосами и богатой бородищей, в джинсовой рубашке с закатанными рукавами — демонстрировал всем свои лапы: ярко-розовые, сильно смахивающие на ветчинные окорока.