Клиффорд покачал головой. Инспектор продолжал:

— Я полагал, что он поддерживает связь непосредственно с вами. Должно быть, он вернулся вместе с ней в Суннингдель. Итак, мистер Лайн, каковы, по вашему мнению, планы этого китайца?

— Вы имеете в виду Фэн Су? Насколько мне известно, он собирается стать в Китае родоначальником новой династии императоров. Для того чтобы достичь этой цели, ему надо было бы, согласно логике вещей, разбить всех генералов. Но он избрал более легкий путь. Каждый генерал имеет свою стоимость — вы не должны упускать из виду, что китайцы совершенно лишены патриотизма. Им неизвестно чувство, именуемое любовью к родине. Вся их политика определяется целиком их личными эгоистическими стремлениями. Им недостает широты кругозора. Генералы их не кто иные, как разбойники крупного масштаба. Исход битвы зависит целиком от того, сколько дезертиров окажется у каждой из воюющих сторон. Под стратегией в Китае понимают умение выколотить наивысшую цену за свою измену и умение до последнего момента скрывать свои намерения.

— А Нарз — он для меня полнейшая загадка, — сказал Уиллингс. — Я не знаю, зачем он нужен Фэн Су или его людям. Этот человек никогда не был гением. И в то же время он вряд ли годится для того, чтобы быть чьим-либо орудием.

— Нарз может оказаться для них очень полезным. На сей счет вы не обманывайтесь. Несмотря на то, что он близок к банкротству, он имеет прекрасные связи. Он знаком с директорами всех крупнейших фирм и обладает познаниями, которых нет у Фэн Су и которые нужны ему при проведении ряда финансовых дел. Если Фэн Су добьется успеха, то возникнет необходимость раздачи ряда ценных концессий, и Нарз явится агентом Фэн Су. В настоящее время он всего лишь двусмысленная личность, и Фэн Су это известно. Деньги, которые он одолжил ему, связали его с делом китайца в гораздо меньшей степени, чем он предполагает, но в ближайшем будущем Фэн Су привяжет Нарза к «Радостным рукам» железными цепями. Возможно, что ритуал приема в союз оттолкнет его, но я в этом сомневаюсь.

Он взглянул на часы.

— Пора двигаться в путь, — сказал он. — У меня есть электрическая моторная лодка, она ожидает нас в Ваппинге. Вы захватили с собою огнестрельное оружие?

— Я не пользуюсь им, — весело ответил инспектор. — Со мной моя трость, и мне ее достаточно. К тому же она действует без шума. Но, как я вижу, нам предстоит пустая трата времени. Мы обыскали «Умгени»…

— Я не собираюсь осматривать «Умгени», но схожее с ней судно стоит рядом с нею.

— Но ведь этот пароход уйдет только через месяц.

— Ничего подобного! Он уйдет сегодня же, — ответил Клиффорд.

Инспектор расхохотался.

— По-видимому, вы слабо осведомлены о морских порядках, — сказал он. — У выхода из гавани его задержат, проверят документы, и если они окажутся не в порядке, то пароходу не выбраться с Темзы.

— А я вам говорю, что бумаги окажутся в порядке, — уверенно возразил Клиффорд.

В глазах художника лондонский порт имеет много привлекательного. Здесь стоят грузные океанские пароходы — добрая половина мировой торговли сосредоточена в этом порту. В ясный вечер взгляду открывается симфония красок — сочетание жемчужно-серого, синего и буро-красного цветов. Это очень романтический уголок мира. Даже в зимний день, когда корабли приходят в туман и слякоть из далеких солнечных стран и располагаются на отдых в этих темных водах.

Выдался пасмурный и темный летний вечер. Порывистый северный ветер скользил по воде и пронизывал прохожих до костей. Поэтому те, кому было суждено провести этот вечер на воде, обращали мало внимания на романтические красоты гавани. Клиффорд разыскал свою моторную лодку — она стояла у каменных ступеней лестницы. Они быстро уселись, лодка отчалила от берега, проскользнула под кормой норвежского парусника и выплыла па середину реки. Из мрака показалась моторная лодка полицейского дозора, полицейские окликнули их и, по-видимому, удовлетворившись ответом, предоставили продолжать путь.

Ветер благоприятствовал им — он дул с моря, и это давало им возможность плыть на малой скорости.

Клиффорд намеревался пристать к пароходу и незаметно добраться вместе с ним до Гревзенда. В Грсвзснде на пароход должен был явиться лоцман, чтобы проверить бумаги и выдать разрешение на выход в море.

Если бы их присутствие обнаружилось, то Уиллингс пустил бы в ход свой служебный авторитет и предложил бы еще один осмотр парохода.

. Справа и слева высились темные и молчаливые суда, освещаемые сигнальными огнями. Некоторые из пароходов были залиты ослепительным светом, и с них доносился веселый праздничный гомон, заглушаемый скрипом подъемных кранов.

Большие дуговые фонари освещали речную гладь. Проплыл запоздавший увеселительный пароходик: весь в огнях. ой казался плавучим дворцом. Были слышны веселые мелодии.

Четверо мужчин в моторной лодке были одеты в непромокаемые плащи и зюйдвестки. Это было очень разумно, потому что прежде чем они достигли середины реки, туман сгустился и пошел мелкий дождик.

— Честное слово, я тоскую по Китаю — там круглый год светит солнце, — проворчал Джоэ Брай, улегшись на дно лодки. Но никто не удостоил его ответом.

Через полчаса инспектор Уиллингс прошептал:

— Справа от нас стоят пароходы. У Суррей-сайд. «Умгени» и «Умвели» были не просто пароходами одного типа, они были близнецами: одинаковые черные трубы, своеобразные капитанские мостики и высокие передние палубы.

Кроме того, каждый из пароходов имел только одну мачту и позолоченное изображение Нептуна на носу.

Один из них — «Умгени» — был ярко освещен огнями. Рядом с ним стоял «Умвели», погруженный в мрак и безмолвие

— Вы не обыскали «Умвели»?