Ну хорошо, умник, вот это ты зря сказал. К тому же ватага его малолетних бандитов совсем не походила на невинных овечек. И если этот чертов О’Коннэл не перестанет делать неприличные движения языком, то мне придется серьезно поговорить с его преподавателем.

– Ладно, – ответила я, гордо вздернув подбородок. – Хм… – Я несколько раз прокашлялась. – Как, кстати, поплавал сегодня?

– Вообще-то я не плавал сегодня. Мне надо было организовать тренировки для новых спасателей.

– Прекрасно. Ну и как все прошло?

– Что? Организация тренировок? – Мак нахмурился. – Замечательно. Без всяких проблем.

– Прекрасно. – Я напряженно улыбалась, нервно перебирая пальцами. – Это приятно слышать.

– Да.

– Да, просто супер. – Я шмыгнула носом и уставилась себе под ноги, которые, казалось, начало засасывать в мокрый песок.

– Ну а как ты поплавала? – спросил Мак после неловкой паузы.

– Очень хорошо, спасибо.

– Ты заходила в воду?

– Да, было… замечательно.

– Это здорово.

– Точно, – промямлила я, все больше чувствуя себя неловко. – Ну, в общем, я пошла.

– Но, Милли…

– Мне надо идти. – Я показала пальцем в сторону Фай.

– Милли…

– Ну все, Мак, пока.

– Милли!

Властный тон Мака заставил меня замереть на месте и изумленно посмотреть в его сторону. Я зажмурилась от ослепившего меня солнца.

– Смотрите, эта дамочка ему подмигивает, – захихикал кто-то из ребят.

Я отчаянно захлопала глазами.

– Так что ты мне хотела сказать, Милли?

Я крепко сжала губы.

– Ничего особенного. Просто если ты сильно занят, то это может подождать до завтрашнего дня.

– Да, я занят, – ответил Мак, кивнув головой в сторону шумной ватаги ребят, сгрудившихся за его спиной, – но не так, чтобы не слышать тебя, Милли. Ты уже прервала нас. Можешь спокойно говорить. Не бойся, я не кусаюсь.

Я яростно заскрежетала зубами, услышав очередное замечание О’Коннэла:

– А мне кажется, ей бы понравилось.

– Ну хорошо. Я хотела поговорить с тобой о… – начала я. – Я хочу сказать, так просто, чтобы ты знал, мне не понравится.

– Не понравится что?

– Ну, ты понимаешь, – зашептала я в ответ, нервно дергая головой в сторону О’Коннэла.

Мак казался искренне озадаченным.

– Нет, я не понимаю.

– Я хочу сказать, что не понравилось бы, если бы ты меня укусил! – Мой голос прозвучал так громко, что его было слышно на милю вокруг. Дети вокруг полегли от смеха.

Да уж, в таких деликатных ситуациях я всегда вела себя с ловкостью переговорщика из ООН.

– Ну слава тебе Господи! Кажется, этот момент мы выяснили, – прыснул Мак. – Убираем «кусание» из списка.

– Да она чокнутая, – заметил кто-то из ребят.

– Кто это сказал? – сурово спросил один из учителей.

Наконец я собралась с силами и решила, отбросив в сторону стеснение, говорить по существу.

– Я хотела поговорить с тобой, Мак, об уроках серфинга.

– Говорил же, она хочет, чтобы Мак поучил ее кататься, – закудахтал юный хулиган.

Да, я явно недооценила юные умы.

– Я тебя предупреждал, Ричард Фитцджеральд, – зло проговорил его учитель.

– И я тоже, ты, маленький засран…

– Так что ты говорила об уроках серфинга, Милли? – тактично прервал меня Мак.

Подойдя к нему ближе, я шепотом спросила:

– А что ты тут забыл с этими ангелочками? Ты же не учитель.

Мак пожал плечами, и я заметила, как щеки его слегка порозовели.

– Нет, не учитель. Но я участвую в международной программе по интеграции детей с севера и юга Ирландии при помощи серфинга и других видов спорта. Это действительно стоящая идея.

– И ты это все возглавляешь? – с неподдельным интересом спросила я.

– Да, но только то, что касается серфинга. Знаешь, эта программа приносит реальные плоды. Совместные занятия спортом сближают ребят, несмотря на разное вероисповедание и всякие другие отличия… Конечно, я не спасаю весь мир, но, думаю, какую-то пользу все-таки приношу. Даже если они просто научатся держаться на воде и отлично плавать – уже хорошо. Однажды они смогут, если понадобится, спасти жизнь своим друзьям. А такое умение ценится на вес золота.

Я ошеломленно молчала, пораженная искренностью, с которой говорил Мак, и тем, что он произнес целую речь, и не кому-нибудь, а мне!