Он обнял Дзюнко, прижав ее голову к своей груди, чтобы она не видела его лица.

— Ты должна забыть об огнях, Дзюнко, — обронил он. — Особенно сейчас, когда сёсакан-сама узнал о них.

Озадаченная Дзюнко отстранилась.

— Но почему? Гадалка сказала, что они — ключ к нашему счастью.

Встретившись в последний раз, они попросили совета у лучшей в Нагасаки предсказательницы будущего. Старая карга сказала им:

— В странных огнях в заливе таится ваше счастье. Это призраки голландских варваров. Поймайте одного, и он отвалит вам целую гору золота, чтобы заполучить свободу.

— Золота будет достаточно, чтобы убедить наши семьи согласиться на наш брак? — взволнованно спросила Дзюнко.

— Достаточно для того, чтобы все стало возможным.

Дзюнко попыталась напомнить Киёси предсказание:

— Таинственные огни...

— Я сказал, забудь о них! — крикнул Киёси с пылающими глазами.

Он никогда не злился на нее и не повышал голоса. Дзюнко молча отвернулась, чтобы смахнуть слезы.

— Прости! — В голосе молодого человека больше не слышалось злости, только усталость. — Я не хотел обидеть тебя. Но так будет лучше, поверь мне.

Дзюнко поежилась от порыва холодного ветра, влетевшего в окно.

— А как же деньги? Наши планы? — шмыгнув носом, спросила она.

Киёси подошел к девушке, приобнял ее за плечо. Он принужденно усмехнулся:

— Эта старая гадалка лишь поведала городскую сплетню, предсказав то, что мы хотели услышать. Нет призраков, нет сокровищ. Мы были глупцами, поверив ей.

Обеспокоенная безнадежностью, прозвучавшей в голосе Киёси, Дзюнко украдкой взглянула на него. Он озабоченно смотрел на нее, но мысли его явно блуждали далеко, занятые чем-то своим.

— Если огни не призраки голландцев, то что это? — спросила Дзюнко, не желая отказываться от их мечты.

Киёси убрал руку с плеча девушки, оставив там ощущение тепла.

— Я не могу тебе этого сказать.

Его упрямство заставило Дзюнко забыть о достоинстве. Она быстро повернулась, чтобы видеть его лицо.

— Пожалуйста, расскажи мне, что произошло? — Дзюнко вцепилась в его рукав. — Я хочу помочь!

Прижимая девушку к себе, Киёси гладил ее волосы. Она ощущала дрожь его руки, его прерывистое дыхание у себя на макушке, его теплую силу. Но тело молодого человека оставалось напряженным.

— Ты ничего не можешь сделать, — с горечью проговорил он. — Я должен справиться с этим сам. — После долгой паузы Киёси снова заговорил, словно обращаясь к самому себе: — Мне придется решить, делать ли то, что нужно, даже если это повредит... кое-кому. — Отпустив ее, он сглотнул ком в горле. — Мне не хочется этого говорить, Дзюнко. Но... думаю, нам следует прекратить наши встречи.

— Прекратить встречи? Почему? — Дзюнко уже не могла скрывать своих чувств. — Ты больше не любишь меня? У тебя есть кто-то еще?

— Я не это имею в виду! — Киёси взял ее за руки и прижал их груди. — Я люблю тебя. Больше у меня никого никогда не будет. Но так лучше. Пожалуйста, пойми меня.

— Нет!

Какой-то звук парализовал обоих: на лестнице послышались шаги.

— Это начальник, — шепнул Киёси и подтолкнул Дзюнко к окну, к которому была приставлена лестница, доходившая до самой земли. — Давай! Пока он не увидел тебя!

— Подожди, Киёси! — взмолилась Дзюнко. Они не могли вот так расстаться, ни в чем не разобравшись.

Шаги стали громче, ближе. Как бы Дзюнко ни хотелось остаться, она тревожилась за карьеру Киёси. Он помог ей выбраться в окно. Ее руки и ноги нащупали перекладины лестницы. Спускаясь вниз, Дзюнко неотрывно смотрела вверх, чтобы в быстро угасающем свете дня последний раз увидеть Киёси.

Быстро махнув рукой и коротко, напряженно улыбнувшись, он отвернулся от окна и скрылся из виду.

— Эй! Есть там кто-нибудь наверху? — крикнул Сано, поднимаясь по лестнице внутри башни.

Обремененный конем, он потерял Дзюнко из виду в лесу. Однако башня казалась ему единственным местом, куда она могла пойти. Сано громко назвал свое имя и должность, чтобы стражник наверху не принял его за врага. Появившись в люке, проделанном в полу комнаты наверху башни, он оказался лицом к лицу с молодым человеком, который смотрел на него в безмолвном страхе.

— Вы Киёси, не так ли? — Сано вспомнил встречу с ним вчера на берегу. — Сын шефа Охиры?

Киёси сглотнул.

— Я... ожидал начальника. — Он поспешно поклонился. — Примите мои извинения за столь нелюбезный прием, сёсакан-сама. Позвольте мне быть в вашем распоряжении.