Земля вздрогнула, когда с джонки с громом вылетели несколько ракет и рассыпались в небе дождем красных, золотых и зеленых звезд. Толпа охнула и закричала. Разноцветные огни осветили спокойное лицо настоятеля.

— Как и когда погиб ваш брат? — спросил Сано, удивленный тем, что Лю Юнь говорит об этой смерти так невозмутимо. Отец Сано умер полтора года назад, однако его душа никогда не оправится вполне от этой утраты.

— История моего брата — это, в сущности, часть недавней истории Китая. Мне семьдесят пять лет; ему сейчас было бы семьдесят три. Таким образом, мы взрослели в период заката династии Мин. Если вы знакомы с китайской историей, то вам известно, что она развивается в соответствии с предсказуемыми циклами. Династия, начало которой кладет сильный лидер, приходит к власти. Лидер получает мандат Небес и становится императором. В конце концов династия теряет способность править. Начинаются проблемы.

— Банкротство, голод, беспорядки в обществе, — развил тему Сано, припомнив уроки в храме Дзодзё. — И когда контроль властей над страной ослабевает, император утрачивает мандат Небес. Среди войн и неразберихи появляется новый режим, который бросает вызов старому. Начинается новый цикл.

— Именно так, — подтвердил настоятель. — В самом последнем случае вызов был брошен северо-восточными кочевыми племенами маньчжуров. Они захватили Фушунь, Ляонин, Мукден, Шаньси, Хэнань, Шаньдун, Цзяннань, Цзянсу, Хубэй, Сычуань, Фуцзянь, Цзиньчжоу, Амур и, наконец, Пекин. Их вождь объявил себя императором и положил начало династии Цин. Большая часть населения, включая чиновников предыдущей династии, приняла маньчжурское правление. Я был одним из многих, кто надел иностранную одежду и собрал волосы в косичку. Но немногие оставшиеся верными Минам люди отказались признать поражение. Мятежник Го Синье собрал по побережью несколько тысяч солдат. Им удалось захватить Амой, Кьямой, Цзинь-цзян и остров Тайвань. Правители Цин вернули всю континентальную территорию, затем наняли голландскую Ост-Индскую компанию, чтобы та помогла им захватить остров Тайвань. Тайвань пал семь лет назад в жестоком морском сражении после почти двадцатилетней войны. Мой брат был одним из военачальников Го Синье — старый больной человек и один из последних защитников проигранного дела. Ян Спаен, капитан голландского корабля, уничтожил эскадру брата. Спаен взял его в плен и замучил до смерти. Несомненно, люди, знакомые с этой историей, считают, что я питаю неприязнь к голландцам в целом и особенно к Яну Спаену.

— А разве это не так? — удивился Сано. Любой самурай воспринял бы пытки и убийство брата как личное оскорбление и стал бы мстить. Разве китайцы так уж отличаются от японцев?

Акробат на джонке исполнил впечатляющий кувырок назад и поклонился настоятелю. Лю Юнь поднял руку в знак похвалы, а потом снисходительно взглянул на Сано.

— Уйдя в монастырь, я освободился от боли, страдания и сложностей мирской жизни. Я отказался от дипломатической карьеры, богатства и семьи, чтобы обрести духовное просветление. Когда-то я скорбел о смерти брата. Однако в моем нынешнем положении скорбь лишь одна из эмоций, которые существуют на плоскости, расположенной намного ниже меня. Я чувствую только радость от приближения к нирване — вечному, восторженному единению с Космосом.

— Значит, вы не винили Яна Спаена в убийстве вашего брата и не желали ему смерти? — Сано пока не убедили слова настоятеля.

Смешок настоятеля прозвучал как стрекот сверчка внутри бронзового храмового колокола.

— Не желал и не стал бы желать даже до того, как отвернулся от мирской жизни. На самом деле брата погубило его собственное упрямство — его отказ признать, что мандат Небес перешел к маньчжурским правителям. Ян Спаен и голландская Ост-Индская компания стали всего лишь проводниками его судьбы.

Взорвалось еще несколько ракет; воздух наполнился запахом пороха. Небо заволокло дымом.

— Где вы познакомились с директором Спаеном? — спросил Сано.

— До приезда в Японию я управлял храмом в голландском торговом поселении на Батавии, в Индонезии, где много китайских моряков, торговцев и рабочих. В то время там находился Ян Спаен. Мы встречались раз или два. Но я не очень хорошо знал его. Мой голландский язык далек от совершенства.

Видя, как свободно Лю Юнь говорит по-японски, Сано невольно заподозрил, что этот талантливый полиглот достиг не меньших успехов и в голландском.

— Когда вы узнали о том, какую роль сыграл Спаен в завоевании Тайваня?

— Годом позже. Когда торговый корабль привез вести на Батавию.

— А вы возобновили знакомство со Спаеном после его приезда сюда?

Настоятель, обернувшись, посмотрел на Дэсиму, где у караулки горели фонари. Сано не мог бы сказать, видел ли он своим рассеянным взором остров или что-то свое, но лицо его оставалось совершенно безмятежным.

— Я не встречал Спаена после Батавии. Случай привел нас обоих в Японию, но у нас не было причин снова встречаться.

Сано знал, что должен уточнить реестр посетителей и расспросить служащих губернатора, чтобы проверить рассказ, но можно ли полагаться на нагасакских чиновников или их документы? Простое ли совпадение, что Спаен и Лю Юнь оказались в Японии, или же настоятель последовал за убийцей брата?

— Как вы получили назначение сюда? — спросил он.

— Прежний настоятель умер, — ответил Лю Юнь. — Мои начальники выбрали ему на замену меня из-за способностей к языкам и дипломатических навыков.

— Понятно. У вас есть огнестрельное оружие, ваше святейшество?

Настоятель снова усмехнулся:

— Конечно, нет. Моя вера — буддизм — запрещает насилие и убийство. Мне не нужно оружие.

Но у него есть связь с соотечественниками, имеющими его. Сано видел сравнительно небрежные меры безопасности, предпринимаемые в отношении китайцев. Для торговца или моряка не составило бы труда тайком пронести в китайское поселение оружие, чтобы во время церемонии, подобной этой, передать его настоятелю. Обыск храма станет необходим, если ныряльщики не найдут оружия у берегов Дэсимы, не будут подтверждены материально улики, имеющиеся против других подозреваемых, или если Сано обнаружит свидетелей, которые докажут, что между настоятелем Лю Юнем и директором Спаеном существовали враждебные отношения. А сейчас Сано перевел разговор на предмет, вызвавший его интерес к настоятелю.