–  Нормальный процесс возобновляется.

–  Надеюсь, - проговорил Эбрихим.
– Не зря же мы с тобой столько возились, чтобы наладить.

–  Нагадить? Неужели я был сдоман?
– спросил Кьюнайн, - Профу профения. Мои речебые функции ефе не восстанофлены полностью. Один момент.
– Половина сигнальных ламп выключилась, затем они зажглись вновь.
– Попробуем еще раз. В порядке? Каким образом я вышел из строя?

–  Анакин включил репульсор, возник чрезвычайно мощный поток энергии, - объяснил Эбрихим.
– Мы боялись, что потеряли тебя навсегда. Но Анакин и Чубакка снова привели тебя в надлежащий вид.

Эбрихим удивился тому, что Кьюнайну даже не понадобился капитальный ремонт. Анакину потребовалось не больше часа-двух, чтобы поставить дройда на ноги. Неужели Чубакка предоставил мальчугану возможность своим трудом реабилитировать себя в глазах остальных? Или же все дело в непонятной, почти мистической способности ребенка понимать механизмы и выполнять такие операции, на которые неспособен Чубакка со своим вековым опытом? Правда, Чубакка находил для ремонта дройда всего по нескольку минут, которые у него оставались после главной работы - починки силовой установки. Ну, что ж. Жизнь полна множества загадок, которые никогда не сумеешь разгадать. Ну, а чтобы расспросить Чубакку, да еще по такому щекотливому делу, у него, Эбрихима, недостаточно знаний языка вуки. Да и вряд ли разумно приставать к Чуви с расспросами.

–  Я благодарен вам обоим - всем вам - за то, что вы меня отремонтировали, - произнес Кьюнайн.
– Но кому вздумалось включать репульсор. Более глупого поступка и придумать нельзя. Кому пришла в голову подобная мысль?

–  Мне, - проговорил Анакин, уставившись в пол кают-компании.
– Я прошу прощения. Я вовсе не хотел причинять вам столько хлопот.

–  Я рад слышать это. Но был бы еще больше рад, если бы узнал, что ты вообще не причинил никаких хлопот. Насколько я могу понять, дело обстоит совсем иначе?

–  Ну, если Анакин и причинил какой-то ущерб, то совсем незначительный, - вмешался Эбрихим, стараясь замять дело.
– Об этом мы потолкуем потом. А сейчас я порекомендовал бы тебе полный осмотр. Не пришлось бы тебе сделать какие-то корректировки.

Включив репульсоры, Кьюнайн завис на обычной для него высоте.

–  Я так и сделаю, - проговорил он.
– Но, возможно, не только мне, но и кому-то еще необходимо подвергнуться осмотру и внести соответствующие корректировки.
– С этими словами он бесшумно вылетел из помещения.

–  Что он хотел этим сказать?
– спросил Анакин.

–  Мне кажется, он хотел сказать, что маленькие мальчики должны учиться исправлять свои ошибки.

–  Да нет же, он сказал по-другому, - упорствовал Анакин.

–  Действительно, он мог бы сказать и повежливее. Но смысл остается прежним. И совет его не так уж глуп.

Переводя взгляд с Чубакки на Эбрихима, Анакин спросил:

–  По-вашему, я должен хорошенько подумать, прежде чем заняться каким-то механизмом?

–  Именно зто я и хотел сказать, - ответил Эбрихим.
– Совершенно верно. Ну, а теперь иди играть. Только с игрушками, а не с механизмами.
– Дролл посмотрел вдогонку малышу, который побежал к брату и сестре, - Все дело, разумеется, в том, что Анакин относится к игрушкам и механизмам совершенно одинаково, - изрек он, обращаясь к Чубакке.

Отложив в сторону свои инструменты, Чуви мрачно кивнул.

–  Во всяком случае, - продолжал Эбрихим, - хорошо, что Кьюнайн снова с нами, что он жив и здоров. Спасибо за вашу помощь. Думаю, мне пора сменить тетушку. Скоро начнется мое дежурство.

Чубакка издал какой-то звук, обозначавший "пожалуйста", и Эбрихим вышел из кают-компании.

Оба дролла по очереди дежурили в командном отсеке "Сокола". Надо было следить за дисплеями: вдруг сенсоры зарегестрируют какую-то аномалию.

Поручив дроллам такое дежурство, Чубакка получил возможность заняться ремонтом корабля. Все вуки, а Чубакка в особенности, не склонны к излишнему оптимизму. Но, судя по поведению Чубакки и сигналам, которые он издавал, вуки был близок, очень близок к тому, чтобы привести в рабочее состояние хотя бы часть двигателей. Даже если им задастся вырваться из этой гигантской ловушки в виде цилиндра и выбраться на поверхность планеты - это уже кое-что.

Войдя в командный отсек, Эбрихим увидел, что тетушка Марча сидит в кресле первого пилота. Подложив под себя груду старой одежды, она могла видеть все дисплеи на приборной доске. Оглянувшись и увидев племянника, она сказала:

–  Привет, племяш. С минуту назад сюда залетел Кьюнайн и сделал несколько обидных замечаний. Но я рада, что он снова работает.

–  Я тоже очень этому рад, дражайшая тетушка. Есть какче-то интересные наблюдения?

–  Никаких, - покачала она головой.
– И за это мы должны быть благодарны Провидению.
– Неожиданно она умолкла и посмотрела на экран дисплея, расположенного у нее над головой. Застыв на месте, она несколько секунд смотрела на него неотрывно. Затем, покачав головой, произнесла: - Похоже, я рано радовалась.
– После этого она нажала на красную кнопку. Взвыла сирена. Она гудела так громко, что дети, гулявшие по площадке, услышали сигнал и бросились бегом к кораблю.

–  Тетушка! Что случилось?
– удивился Эбрихим.

–  Я полагала, ты сам догадаешься, - отозвалась Марча, разглядывая экран.
– Разумеется, это корабль. Садится прямо нам на головы. Меня интересует не столько, что это за корабль, сколько кто в нем находится.

–  Сколько же можно получить информации, когда знаешь, где ее искать, - произнес Ландо, просматривая одну таблицу за другой, которые мелькали перед ним на экране.
– Не думаю, что кого-нибудь обижу, сказав, что лучшего знатока по выборке данных, чем Арту, я еще не встречал. Да и способности Трипио как языковеда нам очень пригодились.