— Крюгер.

— Евгений Архипович.

— Глядите, за сложное дело беретесь. Будете прислушиваться к советам старой карги Ариадны, никогда не приобретете уважение в финансовых кругах, — и тут же отошел в сторону.

— Кто он? — шепнул Евгений.

— Президент Финансово-промышленной группы. Твой потенциальный союзник.

Как странно было слушать вчерашнему безработному инженеру такие речи! Евгений хотел было вернуться назад к Ариадне Васильевне, но вдруг народ заволновался, пришел в движение и зашумел. По лестнице в траурный зал стремительно поднимался вице-премьер Суховей в окружении членов правительства, помощников и охраны. Евгений впервые видел вице-премьера живьем и оробел от осознания, на какую высоту по воле случая его занесло.

— Можно подойти поближе к гробу, — предложил Волохов и стал энергично пробираться к лестнице.

Евгений последовал за ним. Когда он благополучно добрался до места, отведенного родственникам и близким друзьям, то увидел вставшую почти у изголовья Киру и услышал шепот Ариадны Васильевны:

— Что она себе позволяет?

Вице-премьер дождался, когда перед гробом установят венок от правительства, повернулся лицом к присутствовавшим и нервным голосом произнес небольшую траурную речь. Потом подошел к гробу, поклонился и направился к Ариадне Васильевне.

— Примите мои соболезнования.

— Спасибо, Олег Данилович… Вы были другом Артему. Он вас очень ценил, — проговорила Ариадна Васильевна. И указав на Евгения, добавила: — А вот преемник моего сына. Прошу вас запомнить — Петелин Евгений Архипович.

— Да, да, — кивнул Суховей и протянул руку Евгению.

— Он вам очень пригодится, — с нажимом сказала Ариадна Васильевна.

— Надеюсь, — коротко бросил вице-премьер и, даже не взглянув на Евгения, направился к Кире.

Бывшая супруга Артема с невероятным достоинством выслушала от представителя власти слова утешения и в ответ без всякой лести и подобострастия констатировала:

— Как же вам трудно оставаться просто человеком!

По-мальчишески открытое лицо Суховея на мгновение озарилось дружеской улыбкой. После чего, не задерживаясь у гроба, он направился к выходу.

Ариадна Васильевна сказала кому-то через плечо:

— Готовьтесь к выносу.

Через полчаса вереница черных «Мерседесов» направилась к Ваганьковскому кладбищу.

Евгений и Ариадна Васильевна шли по дорожке кладбища в тесном кольце охраны, которой руководил непосредственно начальник службы безопасности банка Смеян. Процессия чинно прошествовала мимо роскошных могил братьев Квантришвили и углубилась под сень вековых деревьев. Белый снег, пышный и пушистый, уютно утопил черные и серые надгробия в своих отеческих объятиях. От этого кладбище казалось сказочным, здесь не было ничего трагического. Задумчивый покой мягко примирял суетность и скоротечность жизни с вечным движением миров. Сам факт погребения приобретал мистический характер. Даже самые неисправимые атеисты незаметно для себя переходили на шепот. Длинная черная вереница людей двигалась медленно, скорбно и значительно.

Короткий митинг устроили, не доходя до вырытой могилы, на небольшом перекрестке кладбищенских дорожек. Евгений не прислушивался к тому, что говорили. Впрочем, остальные тоже думали о своем, а ораторы обращались прямо в многочисленные объективы кино — и телекамер. Неожиданно за спиной Евгения возникла какая-то возня и раздался напористый шепот:

— Да пропустите меня к Петелину! Мы с ним друзья.

— Не ко времени! — отрезал охранник. Евгений оглянулся. За могучими плечами телохранителей суетился маленький человечек в ушанке с опущенными ушами и огромными очками, закрывавшими большую часть лица. Но по вздернутому носу и беспокойным губам Евгений сразу узнал старого приятеля журналиста-международника Тимура Стенькина. Узнал и очень обрадовался. Но вступать в пререкания с охраной не отважился. Лишь кивнул головой, давая понять, что рад видеть. Тимур перестал напирать и успокоился.

Ариадна Васильевна, заметив оживление Евгения, строго прошептала:

— Прекрати дергаться. Здесь очень опасно.

Ее замечание показалось нелепым. Чего можно было бояться при таком скоплении народа, охраны и телекамер? Но Ариадна Васильевна для подтверждения своих слов схватила руку Евгения и оперлась на нее. Так, прижавшись друг к другу, они и простояли весь митинг. Гроб, возвышавшийся на каталке, покрытой парчой, напоминал трехпалубный корабль, готовый отплыть в далекое плавание к неизведанным берегам. Лицо Артема заслоняли цветы. Присутствовавшим был виден лишь череп, обтянутый матово-желтоватой загримированной кожей.

Евгений вдруг поймал себя на мысли, что завидует Артему — «Лежит себе в полном порядке. Солидно, достойно. За недлинную жизнь успел ощутить все: богатство, почет, роскошь — и наверняка имел связи с потрясающими женщинами… Сейчас его опустят в могилу, украшенную трехцветным полотнищем. И останется он здесь, под пушистыми ветвями деревьев, в тишине и величии. А живые поспешно разойдутся — каждый навстречу своей судьбе, которая лично мне никаких радостных сюрпризов не готовит»… — Он постарался отогнать эти гадкие мысли и сосредоточиться на последнем самом печальном аккорде происходящего.

Толпа пришла в движение и медленно начала приближаться к вырытой могиле. Охранники с переговорными устройствами на лацканах остановили ее метрах в пятнадцати от края. Сняли гроб с каталки и понесли на руках. Двое могильщиков резкими голосами направляли их действия. Все с волнением наблюдали, как завинчивались бронзовые винты на крышке гроба, навсегда скрывшей от дневного света лицо Артема. Потом гроб колыхнулся на шлеях и медленно пополз вниз.

Ариадна Васильевна уткнулась в плечо Евгения, не желая видеть эту страшную для любой матери картину. Могильщики сделали свое дело, оперлись на лопаты и застыли возле кучи свежевырытой земли в ожидании приказа. Возникла неловкая пауза. Никто не решался махнуть, чтобы закапывали. Все взоры устремились на Ариадну Васильевну. Она их почувствовала спиной. Отшатнувшись от Евгения и обращаясь в пространство, она властно произнесла: