К вечеру поднялся ветер и разогнал тучи.

Когда солнце едва коснулось краем багровых облаков на горизонте, сердце Севера на секунду замерло, а потом забилось где-то у горла. Внутренним взором он увидел, как в нескольких милях от него, на глубине в сотню футов огромная тень, до этого медленно плывущая против течения, сделала резкий поворот и, постепенно набирая скорость, устремилась к нему. Он видел, как плавные мощные движения хвоста толкают сигаровидное тело вперед, а голова неторопливо поворачивается то в одну, то в другую сторону в такт им. Он видел плотно сжатые тяжелые челюсти с несколькими рядами острых как бритва зубов, холодные и бесстрастные глаза с неподвижным валиком век вокруг. Существо, созданное природой специально для убийства. Она плыла быстро и бесшумно, как призрак.

Север сел. Проверил, хорошо ли прикреплена веревка к гарпуну. Потом привязал остатками бечевы нож к одному из весел. Больше оружия у него не было, не считая обломка румпеля. Но это на крайний случай. По-настоящему надеяться можно только на гарпун.

Во рту пересохло, и он сделал несколько глотков воды.

— Ну что ж, акула, теперь я готов. Мне повезло с тобой. Ты хороший враг. Что толку бороться со слабым противником? В такой борьбе дух спит. А пробуждается вся чернота, которая есть у человека в сердце. Я же сейчас кристально чист. Познать себя можно только через большие испытания, большое горе или большую любовь. Теперь я знаю это наверняка. Ты стала одним из лучших моих учителей. За это я тебе благодарен.

«Но я все равно должен убить тебя», — мысленно добавил он.

Акула, не снижая скорости, начала подниматься из глубины вверх, к солнцу. Она всплывала, пока черный плавник не вспорол морскую гладь недалеко от лодки.

Север поднялся и встал поустойчивее, держа в руках гарпун.

«У меня будет всего несколько секунд, пока она подплывает к лодке. За это время можно нанести только один удар. И этот удар должен ее прикончить».

— Ну, давай, акула, иди ко мне. Я не хочу тебя убивать, но ты не оставляешь мне выбора. Ты самая большая, самая сильная акула в этом море. Без тебя оно изменится. Что-то умрет в нем вместе с тобой. Что-то умрет и во мне. Ведь неважно, какую красоту ты убиваешь — добрую или злую. Красота — она всегда красота. А убийство — всегда убийство. И убивая красоту, ты убиваешь и частичку себя.

Акула приближалась. Север видел буруны вокруг плавника, которые заходящее солнце окрасило в кроваво-красный цвет.

Время перестало существовать. Север не слышал ни плеска волн, ни поскрипывания лодки. И не видел ничего, кроме этого плавника. Ему стало страшно. Но это был не тот страх, который заставляет цепенеть и шептать побелевшими губами слова молитвы. Это был страх, вызывающий неукротимую ярость. Страх пробуждающий дремлющие глубоко внутри мрачные силы и желание пустить в ход зубы и ногти, отстаивая свою жизнь. Страх, заставляющий не считаться с ценой победы. Страх, пожирающий сам себя, чтобы дать начало новому — мужеству и самоотречению ради победы.

Акула не стала описывать круги вокруг лодки, примериваясь, куда бы ударить. Она кинулась сразу. Выгнув спину, которая мрачно блеснула в лучах заходящего солнца, и низко опустив грудные плавники. Хвост вспенил волны, бросая хищника вперед.

Север словно в замедленном кино увидел, как открывается отвратительная пасть. За мгновение до того, как зубы коснулись борта лодки, он ударил акулу гарпуном, метя в середину головы. Он ударил изо всех сил, без страха и ненависти, с холодной яростью и решимостью человека, которому уже нечего терять.

Гарпун пробил жесткую кожу и хрящ и вошел глубоко в голову. Но акула даже не заметила этого. Челюсти с громким щелканьем сомкнулись, и акула, вырвав кусок борта, ушла на глубину, унося с собой застрявший обломок гарпуна.

Север отбросил бесполезное древко. Внизу акула развернулась и снова бросилась в атаку.

Теперь она попыталась протаранить лодку головой. Суденышко подпрыгнуло вверх и с шумом, подняв фонтан брызг, рухнуло обратно. Доски не выдержали удара, и в лодку хлынула вода.

Север схватил весло с привязанным к нему ножом. Когда голова акулы появилась на поверхности, он снова ударил ее. Нож вошел рядом с торчащим обломком гарпуна. Он быстро выдернул лезвие, боясь, что лишится последнего оружия. Из-за этого удар получился недостаточно сильным.

Акула, окрашивая вспененную воду своей кровью, быстро разворачивалась для очередной атаки. Огромный хвост бешено бил по воде. Один из ударов пришелся по лодке, и Север, не удержавшись на ногах, оказался за бортом. Отплевываясь, он вынырнул и, ухватившись за какую-то веревку, начал карабкаться обратно в лодку. Когда его голова поднялась над бортом, он увидел, что акула делает новый заход с противоположной стороны лодки. Плавник на мгновение исчез, и Север понял, что акула сейчас пройдет под днищем.

Собрав все силы, он перебросил тело через борт, в последнюю секунду почувствовав, как что-то сильно обожгло ногу.

Не замечая боли и струящейся по ноге крови, он снова взялся за весло. Акула опять приближалась к лодке. Движения ее были уже не такими быстрыми, глаза остекленели. Она плыла в облаке собственной крови, вяло шевеля хвостом. Она была мертва с того момента, как длинное лезвие гарпуна вошло ей в мозг. Она была мертва, но сама не понимала этого. Привыкшая отнимать жизнь у других, она не хотела расставаться со своей.