— Все сразу, — сказал Бильбо. — И еще это очень подходящее утро, чтобы выкурить трубочку во дворе. Если у вас есть трубочка, присаживайтесь, отведайте моего табачку. Спешить некуда, впереди — целый день!

И Бильбо сел на лавочку у дверей, закинул ногу на ногу и выпустил красивое колечко сизого дымка. Оно поднялось в воздух и, оставшись целым и круглым, уплыло за Кручу.

— Очень красивое колечко! — сказал Гэндальф. — Но у меня сегодня утром нет времени кольца пускать. Я тут устраиваю приключение и подыскиваю участника, а такого найти очень трудно.

— Еще бы! В наших-то местах! Мы, хоббиты, народ простой и обыкновенный, и приключения нам ни к чему. От них ужас как неуютно и хлопотно, даже можно обед пропустить! Не понимаю, что в них находят? — сказал господин Торбинс, засовывая большой палец за подтяжку, и выпустил еще одно сизое кольцо, на этот раз побольше.

Потом достал утреннюю почту и стал читать письма, делая вид, что не замечает старика. Он решил, что такой гость ему ни к чему, как и приключения, и ждал, когда он уйдет. Но старик стоял, твердо опираясь на трость, молчал и, не двигаясь, смотрел на Бильбо так, что хоббит в конце концов встревожился и даже слегка рассердился.

— Будьте здоровы! — сказал он наконец. — Доброе утро! Не нужны нам ваши приключения, премного благодарны! Попробуйте поискать за Кручей и за Рекой.

Этим он старался показать, что разговор окончен.

— Как много значения в твоем «Доброе утро», — сказал Гэндальф. — Вот сейчас ты выражаешь им, что хочешь от меня отделаться и что это утро добрым не будет, пока я не уйду.

— Вовсе нет, вовсе нет, уважаемый! Позвольте, я ведь, кажется, не знаю, как вас зовут?

— Знаешь, милейший, знаешь! И я знаю, как тебя зовут, Бильбо Торбинс, и тебе известно мое имя, хотя ты забыл, что оно принадлежит именно мне. Я — Гэндальф и Гэндальф — это я! Только подумать, что сын Беладонны Тук желает мне доброго утра, будто я пришел к нему под дверь продавать пуговицы! До чего я дожил!

— Гэндальф! Гэндальф! Да как же! Тот самый бродячий маг, который дал Старому Туку пару волшебных алмазных запонок! Тот, который за кружкой пива рассказывал чудные истории про драконов, гоблинов и великанов и про то, как спасали принцесс и как везло вдовьим сыновьям! Тот, который запускал такие замечательные фейерверки? Я их помню! Богатющие! Дедушка Тук всегда заказывал их в Дни Середины Лета! Огненные звезды, лилии и ромашки взлетали в небо и висели там весь вечер или падали золотым дождем! (Вы, наверное, уже заметили, что господин Торбинс не был таким уж прозаичным, очень любил цветы и все такое).

— Ах ты, батюшки! — продолжал он. — Тот самый Гэндальф, из-за которого столько благонравных молодых хоббитов вдруг кидались в неизвестность за странными приключениями! Начинали лазать по деревьям, а доходили до того, что встречались с эльфами или плавали по Морю — на кораблях к чужим берегам! Ей-ей, жизнь тогда была такой инте… Я имею в виду, что Вы когда-то переворачивали все с ног на голову в наших краях. Прошу прощения, но я понятия не имел, что Вы еще занимаетесь делами…

— А чем мне заниматься? — сказал маг. — Несмотря ни на что, мне очень приятно, что ты хоть что-то обо мне помнишь. Во всяком случае, тебе нравились мои фейерверки, а это уже вселяет надежду. В самом деле, ради твоего дедушки Тука и бедной Беладонны я тебе дам то, на что ты напрашиваешься.

— Прошу прощения, но я ничего не прошу, извините!

— Еще как просишь! Уже два раза. Это Ты извини. Получишь, не волнуйся! Я вот Тебя и отправлю в это Приключение. Это позабавит меня, принесет несомненную пользу тебе, — и может оказаться весьма выгодным, если справишься.

— Мне очень жаль, но не хочу я никаких приключений. Во всяком случае, сегодня мне приключение не нужно. До свидания, доброе утро! Вот к чаю приходите в любое время. Можно даже завтра. Приходите завтра!

С этими словами хоббит отвернулся и спрятался за круглой зеленой дверью так быстро, как смог себе позволить, чтобы не показаться невежливым. Маги-то они все-таки маги, мало ли чего. «И с какой стати я пригласил его к чаю?» — говорил сам себе Бильбо, пробираясь в кладовую. Он только что позавтракал, но теперь подумал, что пара пряников и стаканчик чего-нибудь ему не повредит.

Тем временем Гэндальф еще стоял за дверью и долго, но тихонько смеялся. Потом сделал шаг к двери и нацарапал концом трости непонятный знак прямо на зеленой краске. А потом ушел, как раз когда Бильбо доедал второй пряник и начинал думать, что удачно избежал приключений.

На следующий день Бильбо почти забыл о Гэндальфе. Он вообще плохо помнил случайные разговоры, а вчера был слишком взволнован, чтобы написать в блокноте для приглашений «Гэндальф — чай — среда». Но стоило ему усесться пить чай, как у двери раздался громкий звонок, и тогда он вспомнил! Он метнулся в кухню, поставил чайник снова на огонь, принес на стол еще одну чашку с блюдцем, пару пирожных и побежал открывать.

«Извините, что я заставил Вас ждать!» — собирался он сказать, и вдруг увидел, что это вовсе не Гэндальф! Это был гном с голубой бородой, заткнутой за золотой пояс, и со светлыми глазами, ярко блестевшими из-под темно-зеленого капюшона. Как только дверь открылась, он поспешил внутрь, будто знал, что его ждут. Повесив плащ с капюшоном на крючок, он с низким поклоном произнес:

— Двалин. Готов служить!

— Бильбо Торбинс! — сказал хоббит, от удивления не задавая вопросов, так как на минуту от такого нахальства онемел. Но когда молчание, наступившее вслед за приветствием, стало невыносимым, он добавил: — Я как раз собираюсь пить чай; прошу к столу.