Толкиен Джон Роналд Руэл
Шрифт:
— Ну так что? — сказал он. — Расшумелся ты, как кипящий чайник. Ты, может быть, воображаешь, что это ответ? Но это не так.
— Дай нам подумать: пус-сть дас-с-ст нам подумать, Прелес-сс-сть моя!
— Ну? — снова повторил Бильбо после того, как времени прошло, по его мнению, больше чем достаточно. — Не отгадал?
Но Голлум вдруг вспомнил, как давным-давно крал яйца из гнезд и, сидя на берегу Реки, учил свою бабушку их высасывать.
— Яйтс-са! — прошипел он. — Это яйтс-сс-са.
И сам спросил:
Без воздуха живет,Холодная, как лед,Не хочет пить, а пьет.Броней блестит, но не звенитИ все молчит.Сам Голлум, как и Бильбо перед этим, думал, что загадка очень легкая, потому что ответ часто хрустел у него на языке или на зубах, но он был еще расстроен и сбит с толку вопросом про яйца и не мог вспомнить ничего лучшего. Зато бедняга Бильбо никогда не имел дело с водой, и ему такая задача показалась неразрешимой. Вы, конечно, знаете ответ или сразу догадаетесь, потому что спокойно сидите себе дома в уютном кресле и не боитесь, что вас сейчас съедят. Но Бильбо было потруднее. Он пару раз прочистил горло, а разгадка не приходила. Голлум начал с довольным видом пришептывать:
— Как ты думаеш-шш-шь, Прелес-сс-сть моя, он вкусный? Он с-соч-чч-чный? Он х-хрус-сс-стит? — и уставился на хоббита из темноты еще пристальней.
— Подожди минутку, — вздрагивая, проговорил Бильбо. — Я ведь тебе только что давал время подумать.
— Пус-сс-сть он поторопитс-сс-ся, — сказал Голлум и хотел уже вылезти из челнока на берег, сцапать Бильбо, но когда он шлепнул ступней по воде, оттуда выскочила рыба и забилась у Бильбо под ногами.
— Фу, — воскликнул хоббит, — какая она холодная и скользкая! — и вдруг сообразил: — Рыба! Рыба! Загадка была про рыбу!
Голлум очень огорчился, а Бильбо тут же выпалил свою загадку, хотя она опять получилась не совсем удачной. Но надо же было заставить Голлума залезть назад в челнок и задуматься:
Безногое на одноногом, двуногое на трехногом,Прибежит четырехногий, угостят его безногим!Бильбо поспешил. Если бы не. было предыдущей загадки, Голлум, может быть, и поломал бы голову, а тут он сразу понял, что «безногое» — это рыба, а дальше было совсем просто.
— Рыба на столике, человек на табуретке рядом, коту кости достаются, — сказал он, а сам стал придумывать трудную и страшную загадку и через некоторое время произнес:
Всех пожирает: птиц, цветы, зверей,Деревья сушит и грызет металл,В прах превращает замки королей,Стирает в пыль твердыни мощных скал,Все губит, все ввергает в тлен и тьму —Нет от него спасенья никому!Бедный Бильбо сидел в темноте и, дрожа, перебирал в уме страшные названия всяких троллей, людоедов и прочих великанов, о которых рассказывают сказки, но никто из них не мог делать все, о чем говорилось в загадке. Он догадывался, что разгадку надо искать совсем в другом месте, и что он знает, о чем речь, надо только сосредоточиться и перестать думать о страхах и гадостях, но никак не мог заставать свои мысли принять другое направление. Ему было страшно, а страх, как известно, думать мешает.
Голлум решил вылезти из лодки, шлепнул ступнями по воде и развернулся к берегу. Бильбо увидел вперившиеся в него глаза совсем близко, у него язык пристал к горлу, и вместо того, чтобы произнести (а он хотел крикнуть): «Дай мне еще немного времени!», он с трудом выдавил из себя:
— Время. Время…
Хоббита спасло чудо. Он сам не знал того, что произнес разгадку, Голлум же обиделся и разозлился. Он уже устал от игры и очень сильно захотел есть. Поэтому он не залез назад в лодку, а окончательно выбрался ва берег и уселся рядом с хоббитом.
— С-сейчас-с он з-задас-сс-ст нам ещ-ще один вопрос-с-сс-с, вс-сс-сего один, — прошипел Голлум.
А бедный Бильбо никак не мог сосредоточиться. Противная мокрая тварь сидела рядом с ним и трогала его лапой, и как Бильбо ни царапал и даже щипал себя, он не мог ничего придумать.
— С-сспраш-шивай, ну ж-жж-же! — настаивал Голлум.
Бильбо еще раз себя ущипнул, потом потрогал свой меч, — мысли не шли. Потом он зачем-то сунул руку в карман и наткнулся на недавно найденное кольцо, про которое успел забыть.
— Что там у меня в кармане? — сказал он вслух сам себе, но Голлум решил, что это очередная загадка, и засопел:
— Это неч-чес-стно! Прелесть моя, раз-зве чес-со-стно с-спраш-шивать нас-с о том, ш-што у него в кар-маш-шках-х?
Бильбо понял, что случилось, и так как он все равно не мог придумать другого, решил повторить вопрос г сказал немножко громче:
— Так что у меня в кармане?
— Ш-шш-ш, — зашипел Голлум. — Надо нам дать три попыточки, мы будем гадать три раз-зз-за, инач-че неч-чес-сс-стно.