— О тебе? Или о Проекте?

— Ты что, не бывала там с тех пор, как я попал в больницу? — Амелия покачала головой. — Тогда давай вообще не будем об этом заговаривать. Я имел в виду, будем ли мы рассказывать об открытии Питера? О нашем открытии.

— А почему бы и нет? Завтра это и так будет всем известно.

Я пристроил неровный ломтик сыра на кусочек черного хлеба, положил на салфетку и пододвинул к Амелии.

— Да, пусть лучше говорят об этом, чем обо мне.

— Кто-то все равно прознает. Марти, к примеру, узнает наверняка.

— С Марти я поговорю сам. Если успею.

— По-моему, все-таки конец света поважнее твоих проблем.

— Большое видится издалека…

Хотя солнце уже село, было еще очень жарко, когда мы по запыленной дорожке шли к «Ночному особому»-Пыль была белая, как мел. Мы испытали огромное облегчение, войдя в холл ресторана с прохладным, чистым кондиционированным воздухом. Марти и Белда уже сидели в зале, на их столике красовалось блюдо с закусками.

— Привет, Джулиан! Как дела? — осторожно спросил Марти.

— Уже все в порядке. Давай переговорим об этом позже, идет? — Марти кивнул. Белда ничего не сказала, полностью сосредоточившись на разделывании креветок. — Есть что-нибудь новенькое насчет вашего с Рэем проекта? Меня это очень интересует.

— Новых данных почти нет, Рэй работает с тем, что есть Что там за жуть случилась с детишками в этой, как ее, Иберии?

— В Либерии, — поправил я.

— Трое наших пациентов поступили на обследование как раз после этого случая. Несладко же им пришлось!

— Всем тогда досталось. А особенно этим детям.

— Чудовища! — заметила Белда, оторвавшись от креветок. — Вы знаете, мне нет дела до политики, и материнский инстинкт у меня не особенно развит. Но у меня в голове не укладывается, как люди могли подумать, что такая чудовищная жестокость может им чем-то помочь?

— Это нельзя назвать и стратегическим мышлением, — добавила Амелия. — Ведь они сотворили подобное со своими собственными соотечественниками!

— Зато большинство нгуми уверены, что это подстроили мы, — возразил Марти. — Причем подстроили так, чтобы свалить вину на них… Поскольку всем ясно, что никто не стал бы делать такое со своими согражданами. Такой довод всем кажется вполне убедительным.

— Ты думаешь, именно на это они и рассчитывали. — спросила Амелия. — Не могу поверить! Какой цинизм!

— Нет, насколько нам известно — из конфиденциальных источников, хотя доказательств нет, — всю эту авантюру затеял и провернул один сумасшедший офицер с несколькими единомышленниками. Спецслужбы уже их всех ликвидировали — такие уж у них методы — и теперь стараются напустить побольше тумана в это дело, чтобы убедить мир, что это мы, а не они, зачем-то решили уничтожить школу с невинными детишками — наверное, для того, чтобы свалить все на нгуми. Чтобы показать, какие нгуми свирепые и безжалостные, хотя каждый ведь знает, что армия нгуми — это армия народных защитников, ее солдаты — из народа, и сражаются они за народ.

— Неужели им удалось хоть кого-то убедить в этой нелепице? — спросил я.

— Этому верят в большей части Центральной и Южной Африки. Вы что, не смотрели новости?

— Смотрели, но не все. Что там за ерунда с Международной Коллегией?

— Да армейские разрешили одному из законников Коллегии просмотреть в подключении любую запись, какую захочет — естественно, без права разглашать военные секреты. И этот судейский убедился, что для наших солдат это происшествие было полной неожиданностью, и все наши были поражены его ужасной жестокостью. Благодаря этой уступке Коллегии нам удалось доказать, что мы тут ни при чем, и общественное мнение теперь на нашей стороне — в Европе и даже кое-где в Азии и Африке. Но на юге Африки больше верят нгуми.

Эшер и Риза пришли вместе. И тут же накинулись на нас:

— Эй, сладкая парочка, здорово, что вы вернулись! Что, решили удрать из дома и пожениться?

— Мы удрали из дома, только чтобы поработать, — быстро ответила Амелия. — Мы были в Вашингтоне.

— Государственные дела? — спросил Эшер.

— Нет пока. Но скоро будут государственными. Со следующего понедельника.

— Может, поделитесь ценной информацией? Или там слишком много технических подробностей?

— Да нет, не особо много, по крайней мере в главном. — Амелия повернулась к Марти: — Рэй придет?

— Нет, у него какой-то семейный праздник.

— Хорошо. Тогда давайте заказывать напитки. У нас с Джулианом есть что вам порассказать.

Как только официант принес кофе, вино и виски и удалился, Амелия начала рассказывать нашу историю, ужасную историю предстоящей всегалактической катастрофы. Я время от времени добавлял кое-какие подробности. Нас слушали, не перебивая.

Потом все долго молчали. Наверное, за всю историю существования клуба полная тишина никогда не длилась здесь так долго.