Вернувшись домой, Моника обнаружила, что Джилл оставила ей послание на ленте автоответчика.

— Позвони, когда вернешься из тренажерного зала, и расскажи, как все сегодня прошло!

Моника решила, что звонить подруге она сегодня не будет, чтобы не выболтать ей свой секрет. Интуиция подсказывала ей, что о связи с мулаткой лучше помалкивать.

В спортзал она тоже не пошла на этой неделе, испытывая потребность в одиночестве. Ей хотелось разобраться в своих ощущениях и мыслях, обдумать свое дальнейшее поведение, чтобы не наделать новых ошибок. Робости перед Ванессой она не чувствовала, но полагала, что лучше сделать небольшую паузу, чтобы не ввести темпераментную мулатку в заблуждение. Не дай Бог, решит, что она сумела обворожить ее своими лесбийскими чарами!

Эмоциональная встряска, которую Моника пережила в душевой тренажерного зала, дала неожиданный эффект. Испытанный ею с Ванессой оргазм породил в ней мощный всплеск душевных сил, который стремительно вынес ее из омута отчаяния. Моника почувствовала уверенность в себе и готовность вновь броситься в стремнину жизни. Моральный аспект случившегося ее совершенно не тревожил.

Она чувствовала себя настолько обновленной, что даже пожалела, что договорилась с Хиллари, подругой по работе, поужинать вместе в пятницу вечером. Между ними не было прочных отношений, Хиллари вела себя довольно странно. Порой она всячески выказывала Монике свое дружелюбие и симпатию, но иногда вдруг становилась холодной и отчужденной, что наводило Монику на мысль о каких-то скрытых мотивах ее поступков либо о психопатическом складе ее натуры. Будь Хиллари ее близкой подругой, Моника скорее всего терпела бы все эти выходки. Но так как они были всего лишь коллегами, эта особенность ее характера вызывала у Моники раздражение. Однако теперь, когда договоренность об ужине была достигнута, отказывать ей было неудобно.

Случайно столкнувшись с Хиллари в коридоре в пятницу днем, Моника спросила:

— Так мы встречаемся сегодня вечером?

— Да, разумеется, — натянутым тоном ответила Хиллари. Она разговаривала о чем-то со Стюартом из бухгалтерии и, похоже, не хотела отвлекаться.

— Что ж, тогда пока! — сказала Моника, подумывая о том, не лучше ли все-таки провести этот вечер дома перед телевизором. Одиночество больше не страшило ее, она научилась получать от него удовольствие. Но раз Хиллари подтвердила свою готовность составить ей компанию, пусть и несколько грубоватым тоном, отступать уже поздно.

Вернувшись домой, Моника позвонила Хиллари, чтобы договориться о времени встречи. Трубку поднял ее сожитель Джеймс.

— Привет! Это ты, Джеймс? — спросила Моника.

— Да. А кто это?

— Моника. Я хотела…

— Как дела, Моника?

— Нормально. Я звоню вам, потому что Хиллари предложила мне поужинать с ней вместе сегодня вечером…

— Правда? Забавно, она еще не вернулась.

Моника нервно хохотнула:

— Ах вот как… Понимаю. Ну ладно, извини за беспокойство, возможно, сегодня у меня неудачный вечер.

Моника тяжело вздохнула и закусила губу. Винить самое себя ей было не за что, Джеймса тоже. Видимо, на дружбе с Хиллари можно было поставить крест.

— Она сказала, что поедет навестить свою маму и поживет у нее пару дней, — добавил Джеймс. — Выходит, она тебя подвела? Испортила тебе сегодняшний вечер?

— Это не так уж и важно, — ответила Моника, желая поскорее закончить разговор. — Поужинаю одна.

— Послушай, а почему бы нам не поужинать вместе? — спросил неожиданно Джеймс.

Моника оторопела.

— Я что-нибудь приготовлю, — продолжал настаивать он.

Холодильник Моники был пуст, она успела проголодаться.

— Нет, спасибо. Это будет не совсем удобно… — промямлила она, однако Джеймс стоял на своем:

— Отчего же? Ты ведь не допустишь, чтобы я съел все съестные припасы один и растолстел! — пошутил он.

— А что ты намерен приготовить? — рассмеявшись, поинтересовалась Моника.

— И в зависимости от того, понравится ли тебе меню, ты примешь решение? — уточнил Джеймс.

— Именно так! — ответила Моника.

— Как насчет морского черта, обжаренного в сухарях с чесноком? Разумеется, с картофелем и тушеной морковью на гарнир.

— Звучит заманчиво…

— Тогда приезжай, буду тебя ждать.

— Хорошо. Я буду у тебя через час.

Между Моникой и Джеймсом, другом Хиллари, установились добрые, приятельские отношения. Они встречались уже несколько раз, разумеется, в присутствии Хиллари, и прониклись друг к другу искренней симпатией. Он был внимателен и любезен, много и удачно шутил, и Моника, знавшая заносчивый и эгоистичный характер своей подруги, даже удивлялась, как этот интеллигентный, обаятельный мужчина уживается с ней. Ей не верилось, что он ослеплен ее красотой и пленен необузданным темпераментом. Вероятно, дело было в чем-то другом, возможно, эти двое просто привыкли друг к другу.

Сейчас, собираясь в гости к Джеймсу, Моника не испытывала никакого волнения, полагая, что он пригласил ее из вежливости, желая загладить вину своей любовницы. После суматошной недели Монике требовалось именно то, что он ей предлагал: сытный ужин и приятная беседа. Она надела длинную юбку-клеш и белую блузу, заперла квартиру и на своем автомобиле поехала по знакомому адресу. По пути ей в голову закралась мысль, что Джеймс, возможно, втайне симпатизирует ей. Но расскажет ли он об этой встрече Хиллари?