Он встретил ее, как всегда, радушно и помог снять пальто. На нем были обыкновенные джинсы и рубашка. Моника даже подумала, что ей тоже следовало одеться попроще. Впрочем, поправила тотчас же она себя, он — хозяин дома, а она — его гостья, так что все нормально.

— Пахнет вкусно. Рыба готова? — спросила она, раздевшись. — Ты любишь готовить?

— Конечно! А ты думала, что я наврал с три короба, чтобы заманить тебя в гости, а угощать стану макаронами?

— Я бы с удовольствием съела и макароны. Очень мило с твоей стороны пригласить меня поужинать, — сказала она. — Я купила бутылку вина, поставь его пока в холодильник.

— Ты поступила мудро! — Джеймс театрально поклонился и поставил бутылку на полку рядом с другой. — Тут уже есть одна, и достаточно охлажденная. Может быть, выпьем по бокалу для аппетита?

— С удовольствием. Но, поскольку я за рулем, лучше отложим дегустацию до ужина, — сказала Моника.

— Прошу к столу! — Джеймс провел ее в гостиную, где на столе уже стояли два бокала и зажженная свеча.

— Картошка, правда, немного разварилась, — виновато сказал Джеймс, разливая вино по бокалам.

Моника улыбнулась и подумала, что он очень славный, этот тридцатилетний стройный атлет, бывший футболист, с широкими плечами и тонкой талией, сохранивший все волосы на голове и задорное, почти юношеское, выражение лица. Когда он улыбался, в уголках глаз у него появлялись морщинки. Монике нравились мужчины, поддерживающие спортивную форму. Большинство мужчин, вместе с которыми она работала, успели обзавестись, к сожалению, брюшком.

Моника села на диван и поставила бокал на столик. Джеймс сел в кресло напротив нее и, улыбнувшись, промолвил:

— Я включу музыку, а сам вынужден буду вернуться на кухню: за рыбой нужно присматривать.

— Может быть, тебе помочь? — спросила Моника.

— Нет, не надо! Пей вино и слушай музыку!

Джеймс вскочил и убежал на кухню. Вскоре оттуда послышался его громкий голос, в котором чувствовались взволнованные нотки, и запах слегка пригоревшей рыбы.

— Я обожаю готовить, но не слишком-то преуспел пока в кулинарном искусстве.

Раздался звон разбитой тарелки или соусника.

Моника встала и пошла взглянуть, что там происходит. Джеймс достал из духовки сковороду с рыбой и с виноватым видом спросил:

— Ну, как, по-твоему? Она не слишком пригорела?

— Выглядит аппетитно! — тактично ответила Моника.

— Сейчас узнаем, какова она получилась на вкус! — пробормотал Джеймс и стал раскладывать куски рыбы и гарнир по тарелкам. Наконец они уселись за стол и приступили к трапезе.

— Пальчики оближешь! — похвалила его стряпню Моника.

— Жаль, что слегка переварился картофель, он должен быть с румяной корочкой.

— Мне все равно нравится, — сказала Моника, ощущая некоторую перевозбужденность. Джеймс тоже нервничал, хотя ужин и удался. Моника поерзала на диване, размышляя, как бы лучше перевести разговор на другую тему.

Постепенно все разрешилось само собой. Поев, они успокоились и начали непринужденно болтать о том о сем, время от времени угощаясь белым вином. Как-то незаметно разговор переключился на ее отношения с Майклом.

— Как давно вы с ним расстались? — спросил Джеймс.

— Уже почти три недели. Нет, пожалуй, четыре! — ответила Моника.

— Неужели? А мне почему-то казалось, что прошла целая вечность.

— Почему так? — Моника удивленно вскинула брови.

— Не знаю. — Он пожал плечами. — А ведь вы с ним прожили вместе много лет!

— Да, десять. — Моника сделала глоток вина.

— Солидный срок, — сказал Джеймс обыденным голосом, не пытаясь изобразить на лице деланное сочувствие, как Хиллари.

Какое-то время они молча ели.

— Очень вкусно, — нарушила тишину Моника. — Ты молодец.

— Спасибо за комплимент, — с улыбкой отозвался Джеймс.

— А как долго встречаетесь вы с Хиллари? — спросила она.

— Около трех лет, то ругаемся, то снова миримся. Еще вина?

— Нет, мне достаточно, я за рулем.

— Извини, я забыл. А ты далеко отсюда живешь?

— В десяти минутах езды на машине.

— Тогда возьмешь такси, а машину заберешь утром! Ведь завтра суббота.

— Это мысль, — сказала Моника и подвинула бокал поближе к Джеймсу, чтобы он его наполнил.

Они стали непринужденно говорить о работе, об общих друзьях и знакомых, о музыке, потом начали вспоминать годы учебы в школе. Оказалось, что он учился в интернате.

— Я впервые познакомился с девушкой, только когда мне исполнилось восемнадцать. Это было ужасно! — сказал Джеймс.