Солнце теперь стояло высоко. Небо было безоблачным, и ветер стих. Внизу, залитые солнцем, стояли четыре гигантских дуба, их темно-зеленые кроны достигали края обрыва.

— Клубок уже говорил тебе, — промяукал Львиное Сердце, — что это Четверик — четыре дерева, растущие в том месте, где сходятся территории всех четырех племен. Племя Ветра правит на возвышенности, что прямо перед нами, — за ней садится солнце. Сегодня ты не сможешь почувствовать их запаха — ветер дует в их сторону. Но очень скоро ты его узнаешь.

— А Сумрачное племя властвует вон там — в самой глухой и темной части леса, — добавил Клубок, кивком головы указывая направление. — Старейшины говорят, что холодные ветры, дующие с севера, проносясь над котами этого племени, выстудили их сердца.

— Как много племен! — воскликнул Огонек. «И как хорошо они организованы», — добавил он про себя, припомнив россказни Чумазика о диких котах, наводящих ужас на лесных обитателей.

— Теперь ты понимаешь, почему добыча имеет для нас такую ценность, — промяукал Львиное Сердце.

— Почему мы стараемся уберечь от врага хотя бы то малое, что у нас есть.

— Но вообще-то это выглядит глупо! Почему бы котам разных племен не объединить свои охотничьи территории — можно же охотиться вместе и не драться друг с другом? — осмелев, предположил Огонек.

Слова его были встречены глубоким молчанием. Первым ответил Коготь:

— Это обманчивая мысль, домашний котенок.

— Не будь к нему слишком суров, Коготь, — предупредил Львиное Сердце.

— Обычаи племени слишком непривычны для этого ученика. Потом он посмотрел на Огонька.

— Ты говоришь то, что думаешь, юноша. Когда-нибудь, когда ты станешь воином, это пойдет тебе на пользу.

Коготь зарычал:

— Или в самый разгар сражения превратит его в ручную киску.

Львиное Сердце бросил косой взгляд на Когтя, затем продолжил объяснение:

— Четыре племени, действительно, мирно сходятся на Совет, который бывает один раз в луну. Вон там, — он кивнул на четыре дуба, росших под обрывом, — они и встречаются. Перемирие длится ровно столько времени, сколько сияет луна.

— Тогда, значит, скоро они опять соберутся? — спросил Огонек, вспомнив, как ярко светила луна прошлой ночью.

— Да, ты угадал! — отвечал Львиное Сердце, дивясь сообразительности ученика. — А если быть точным, то сегодня ночью. Собрания эти очень нужны, потому что дают возможность всем племенам хотя бы одну ночь провести мирно. Но ты должен понимать, что долговременный союз принесет больше вреда, чем пользы.

— Только верность нашему племени делает нас сильными, — поддержал его Коготь. — Если верность одного ослабевает, тогда всем нам труднее выжить!

Огонек кивнул.

— Понимаю, — мяукнул он.

— Пошли, — скомандовал Львиное Сердце, поднимаясь. — Мы и так здесь задержались.

Они пошли по краю долины, где росли четыре дуба. Теперь солнце, постепенно идущее на закат, светило им в затылок. Добравшись до ручья, они нашли место, где он сужался настолько, что через него легко можно было перепрыгнуть. Что они и сделали.

Огонек принюхался. Новый кошачий запах защекотал его ноздри — запах был сильный и неприятный.

— Что это за племя? — спросил он.

— Сумрачное племя, — мрачно ответил Коготь. — Мы идем вдоль их границы. Попридержи язык, Огонек. Свежий запах означает, что дозорные Сумрачного племени где-то поблизости.

Огонек кивнул и тут же услышал странный звук. Он замер, но другие коты шли прямо на это подозрительное урчание.

Он вприпрыжку принялся догонять своих спутников и поинтересовался:

— Что это?

— Сейчас увидишь, — ответил Львиное Сердце.

Огонек всматривался в даль между деревьев. Стволы поредели, стали тоньше, меж стволами появились просветы.

— Там что, лес кончается? — спросил он.

Потом остановился и как следует принюхался. Ароматы леса уступили место другим, странным и отталкивающим запахам. На этот раз пахло не котами, а чем-то, смутно напоминающим его прежний дом, где жили Двуногие. Урчание становилось все громче — теперь это был непрерывный рев, от которого дрожала земля и закладывало уши.

— Это Гремящая Тропа, — сообщил Коготь.

Львиное Сердце подвел всех к опушке леса. Там он остановился, сел, и все четыре кота смогли оглядеться.