– Тогда Коннор воспримет это как вызов.

Джиллианна испуганно моргнула.

– Да, – задумчиво произнесла она, – очень может быть.

И она засмеялась вместе со всеми.

– Надеюсь, мы не слишком сильно обидели ее? – спросил Дэрмот, когда все перестали смеяться.

– Почему она должна обидеться? – спросил Коннор, поглядывая в сторону кухни.

– Женщины не любят, когда обсуждают их интимную жизнь, – объяснил Джеймс. – Джилли наверняка не понравилось, что все знают о том, чем вы занимаетесь.

– Но мы женаты. Она должна понимать, что любой догадается, чем женатые люди занимаются за закрытыми дверями спальни.

– Конечно, она это понимает и знает, что такие вещи трудно проделать бесшумно. Когда наши отец и мать уединяются в их спальне, мы частенько слышим, как кровать стучит о стену. – Джеймс закатил глаза. – А когда наши кузины Эйвори и Элспет приезжают со своими мужьями, тут такое начинается. – Он покачал головой. – Очень часто из кухни исчезают разные продукты, а потом женщины шепчутся о том, как трудно отстирать мед с простыней. Но мы никогда не обсуждаем такие вещи со всеми.

Коннор недоуменно смотрел на Джеймса. Он не мог представить ту жизнь, о которой говорил этот человек. Конечно, он слышал от братьев и других мужчин о некоторых любовных играх, но с подобными фривольностями сталкивался впервые. Он плохо помнил, какова была жизнь в поместье до войны. Судя по всему, с завистью подумал он, Мюрреи действительно были счастливы.

– Мед? А зачем им мед? – спросил он, чтобы отвлечься от мрачных мыслей.

Джеймс рассмеялся, оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что рядом нет женщин, и начал рассказывать о том, какое удовольствие может принести необычное использование разных продуктов. Коннор впервые в жизни слышал о подобных вещах, но скорее дал бы вырвать себе все ногти, чем признался бы в своем неведении. С некоторым удовлетворением он отметил удивление и нескрываемое любопытство на лицах других мужчин. Только некоторые из них кивали головами, делая вид, что не услышали ничего нового.

Когда пришло время ложиться спать, Коннор обнаружил, что его жена так и не вернулась. Он заглянул на кухню, но ее там не было. Поднимаясь в спальню, он думал о том, что она могла очень обидеться на его смех. Сам он невероятно гордился тем, что мог заставить свою жену стонать от наслаждения, но, судя по всему, женщины по-другому относятся к подобным вещам. Он вдруг осознал, что его люди очень удивились, услышав его смех, но вовсе не сочли это слабостью своего хозяина. Похоже, они даже обрадовались, удивился он. Он не потерял их уважения!

Теперь, узнав, как приятно смеяться всем вместе, он понял, что не сможет устоять перед этим в следующий раз. Коннор обрадовался, увидев, что Джиллианна уже лежит в кровати. По крайней мере она не стала прятаться от него. Он разделся, лег и обнял жену. Ее глаза были закрыты, но ей плохо удавалось притвориться спящей.

– У тебя плохое настроение? – спросил он, поглаживая ее по спине. На Джиллианне была ночная рубашка, что мешало ему ощутить ее нежную кожу.

– Почему у меня должно быть плохое настроение? – удивилась она. – Меня всего-навсего оскорбили, и я мечтала провалиться от стыда сквозь землю.

Коннор прижался губами к ее шее, чтобы не засмеяться. Джиллианна очень часто умудрялась вызывать у него улыбку.

– Тебя никто не собирался оскорблять.

– Может быть, просто все это так неприятно. – Она пожала плечами: – Ведь это то, что происходит только между тобой и мной.

– Джилли, мы женаты. Когда мы уединяемся, все знают, что мы делаем. Они сами занимаются тем же.

– Да, ты прав, но не следовало говорить об этом так открыто. Конечно, мужчины обсуждают свои любовные похождения, и женщины говорят друг с другом, но это нельзя обсуждать за общим столом.

Коннор не знал, что ответить. Он воспринял недавний смех как нечто вполне нормальное и не видел в нем ничего плохого.

– Поэтому я приняла решение, – продолжила Джиллианна.

– Какое? – неуверенно спросил Коннор.

– С этого момента я буду вести себя очень скромно. Больше они не услышат моих стонов. Я отказываюсь созывать этих глупцов к ужину.

На самом деле Джиллианна не была настолько уверена в себе. Она понимала, что не в силах отказаться от того удовольствия, которое доставлял ей Коннор. Он перевернул ее на спину. Сначала он решил, что жена надела ночную рубашку, чтобы защититься от холода, но теперь он понял, что это была часть ее плана стать более скромной. Так она дойдет до того, что превратится в добропорядочную зануду в постели, о которых рассказывал его дядя! Этого нельзя было допустить. Никакие приступы скромности не должны лишить его той страсти, какую он испытывал со своей женой!

– Что это такое? – спросил он, развязывая кружевные завязки на ночной рубашке.

– Это то, что жена должна надевать перед сном, – ответила Джиллианна.

– Это для того, чтобы мне было труднее до тебя добраться?

Она охнула, когда он рывком спустил рубашку с ее плеч, обнажив грудь. Ее руки оказались прижатыми к бокам, и она едва могла пошевелить ими. Джиллианна не испугалась: она была уверена – Коннор никогда не причинит ей боли. Она была слегка заинтригована и очень возбуждена. Как быстро она превратилась в страстную любовницу!