Все внимание Виктории было приковано к нему. Без сомнения, ни одна из женщин в зале не могла оторвать взгляд от его стройной, гибкой фигуры. Среди всех встречавшихся ей красавцев она никогда не видела человека, который казался столь… опасным. Одежда из тончайшего сукна безукоризненно облегал его широкие плечи и подчеркивала узкие бедра; черные лосины обтягивали мускулистые ноги. Маркиз демонстрировал силу и властность, которые были по-звериному привлекательны. В его глазах цвета золотистого янтаря не было улыбки, когда он смотрел на толпу ее обожателей.

В голове у нее возникла мысль, что вот сейчас он подойдет к ней, перебросит ее через плечо и унесет далеко отсюда, но лорд Олторп лишь любезно приветствовал джентльменов, окружавших ее и Люси.

Его низкий, слегка замедленный голос волновал ее, и хотя она пыталась не обращать на это внимания все ее попытки оказались безуспешными. Завиток темных волос выбился из его прически, и она почувствовала неудержимое желание дотронуться до этой пряди и убрать ее.

Чувственные губы изогнулись в легкой, пресыщенной улыбке.

— Лисичка, Люси, позвольте мне представить вам Синклера Графтона, маркиза Олторпа, — торжественно произнес Уильям. — Олторп, леди Виктория Фонтейн и мисс Люси Хейверс.

Его взгляд вернулся к ее лицу, изучая и оценивая, затем он взял ее руку и склонился над ней.

— Леди Виктория.

— Лорд Олторп, мои соболезнования по поводу кончины вашего брата… Я бы выразила их раньше, но, к сожалению, вы были вне досягаемости.

Взгляд Олторпа охватил ее с головы до ног.

— Если бы я знал, что вы ждете меня, желая утешить, то, несомненно, вернулся бы гораздо скорее, — сказал он тихим голосом.

— Что привело вас в Лондон? — поинтересовался Марли.

Маркиз слегка пожал плечами:

— Я давно не бывал здесь и теперь, когда получил титул, решил наверстать упущенное.

— По-моему, вы носите титул уже два года, — заметила Виктория, не обращая внимания на удивленный взгляд Люси. Черт побери, ей не хотелось, чтобы он ушел с Марли пить, говорить о женщинах или держать пари.

Олторп снова взглянул на нее. Она предпочла бы не быть такой крошечной, чтобы не смотреть снизу вверх на возвышающегося знатного гостя, стоящего рядом с ней, но увы, ее макушка едва доходила ему до плеча.

Что-то вспыхнуло в его янтарном взгляде и быстро исчезло.

— Вас интересует титул Олторпа, миледи? — спросил он.

— Ваш брат был моим другом.

На этот раз Виктория уловила что-то резкое в выражении его лица.

— Не знал, что мой добрый скучный брат знакомился с кем-то, кто передвигался без помощи трости.

Эти слова показались ей слишком жестокими, и Виктория подумала, не хочет ли он нарочно поймать ее на удочку. Она не потерпит этого — даже от родного брата скончавшегося маркиза.

— Томас не…

— Может быть, обсудим это во время вальса? — предложил он, разглядывая зал.

Оркестр снова заиграл, и Виктории показалось, что она теряет рассудок.

— Этот танец принадлежит господину Пэрришу.

Как бы ни был красив Синклер Графтон, он не более чем самовлюбленный повеса.

Олторп даже не взглянул на соперника.

— Надеюсь, вы не возражаете, Пэрриш?

— Ну, если Лисичка не возражает… — дипломатично ответил Лайонел.

— Я возражаю, — вмешался Марли.

— Этот вальс не принадлежит вам. — Олторп протянул девушке руку. Жест выглядел скорее не предложением, а приказом.

Его манеры оказались менее обещающими, чем внешность, но поскольку она уже устроила сцену в этот вечер, ей ничего не оставалось, как только согласиться. Маркиз взял ее за талию и повел в танце.

Когда она касалась его, волшебное ощущение становилось сильнее. Интересно, чувствовал ли он то же самое?

— Это грубость по отношению к Лайонелу, — строго сказала она, чтобы только оторвать свой взгляд от его загадочных глаз.

— Вы так считаете? — Рука, обхватившая талию, все ближе и ближе притягивала ее к себе. — Я предпочитаю думать, что просто взял верх.

— Ради чего?

— Ради вас, — ответил он без малейшего колебания. — Нужна ли другая цель?

Она разочарованно вздохнула. Все те же истасканные излияния.

— Итак, из всех присутствующих здесь леди вы выбрали именно меня. — Она не могла понять, зачем ей нужен этот разговор.

— У меня безупречный вкус.

— Возможно. Но всем известна ваша репутация, и все отворачиваются от вас.