Вдалеке раздается вой собаки. Над скалой на противоположном берегу парит сокол. К нему присоединяется второй, третий…

Ветер бьет его по плечу, и он отходит от края скалы и направляется к кольцу Мудроматерей. Он осторожно ступает по песку — здесь, на фьолле, живут ледяные черви, они раскидывают свои серебристые сети, и каждая крупица песка напоена ядом. Это их тропа.

Сегодня особенно тихий день. В это время года такие тихие дни стоят до самой зимы — долгой ночи. Но на фьолле ветер никогда не ослабевает, неутомимо обрушиваясь на скалы. А сегодня он затих, лишь иногда слабым порывом напоминая о себе, как будто он тоже ожидает решения Мудроматерей.

Неподалеку образовалась лощина — здесь Мудроматери собираются, чтобы обсудить свои дела. Их мысли уносятся прямо в небеса и доходят до Старика — Луны, как зовут его мягтотелые, который в давние времена был изгнан на небесный фьолл в наказание за свои злодеяния. Вот почему среди всех звезд на небе только Луна все время умирает и снова возвращается. Такова судьба всех Детей Скал.

Мудроматери стоят тесным кругом, их огромные тела застыли, окаменели. Серебристый песок под их ногами неподвижен — вездесущий ветер не касается его; не видно ни следа прежних бурь; ничто не тревожит гладкую серебристую поверхность, потому что земли Мудроматерей защищают ледяные черви.

Только сами Мудроматери знают, что таится под землей.

Долго-долго он смотрит на сверкающую лощину. Ее покой не нарушает никакое движение. Все спокойно.

Но это иллюзия.

Даже крошечные существа, обитающие на фьолле, стараются обходить это место стороной.

Он достает из сумки камень и бросает его. В том месте, где камень коснулся земли, на песке появляется рябь, словно это не песок, а вода. Когда песок успокаивается, он делает шаг, проверяя надежность поверхности, и только потом переставляет вторую ногу.

Камень шевелится, из песка вырывается полупрозрачная молния, похожая на лед. Появляется клешня и хватает камень, тот исчезает, словно его и обладателя клешни поглотил песок. Песок в том месте, где лежал камень, выравнивается, и снова все спокойно.

Он замирает на месте.

Он ждет, не смея пошевелиться.

Он не боится ледяных червей. Они очень хрупкие существа и чувствуют себя уютно только глубоко под землей в своих гнездах. Но эти гнезда почти сплошь состоят из сильнейшего яда.

Нет существа, которого Дети Скал боятся больше, чем ледяных червей. Никакая смерть не может сравниться с ужасной участью отравленного гнездом. Яд ледяных червей питает Мудроматерей, которые ухаживают за корнями земли. Только они настолько сильны, что не боятся яда, — земля сама помогает им.

Всем остальным существам этот яд приносит страшные мучения. Именно так Кровавое Сердце отомстил своему брату. Он оживил его, а потом отравил этим ядом. Это привилегия чародея: даже после смерти его кара может настичь врага.

Пятый Сын достает из сумки еще один камень и снова бросает его на песок. По одному камню за раз. Он продвигается к небольшому пригорку посреди песчаной площадки. Поверхность песка переливается перламутром.

На этот короткий путь у него уходит почти половина короткой летней ночи, но когда он добирается до пригорка и делает последний шаг, ступая на каменную поверхность, он может отдохнуть и расслабиться. Наконец-то он в безопасности. Куполообразный холмик греет ноги и пахнет серой. Он в безопасности.

До тех пор, пока не придется отправляться в обратный путь.

Он уже проделывал такое и раньше. Только здесь, в самом центре земель, простой смертный может услышать шепот Мудроматерей. Ни одной земной твари не хватит жизни, чтобы услышать и понять хотя бы одну мысль Мудроматерей, но самые юные из них все еще могут говорить, если у кого-то хватит терпения их слушать. Раньше он спрашивал у них совета и выслушивал все, что они ему говорили.

Но сегодня он не ищет их советов.

На смену ночи приходит утро. Он терпеливо ждет.

Первый Сын еще далеко.

Пятый Сын ждет и слушает.

«Они. Пройдут. По. Мосту. Мимо. Водопада.

Они. Расстанутся. Вода. Огонь. Реки. Потекут. Вспять.

Создать. Пространство. Создать. Пространство».

Проносится вздох. Ветер летит, рассказывая о северных фьоллах, бормочет о восточных и совсем неслышно шепчет о немногих, разбросанных на юге, где земля истощена приливами, отливами и подземными водами, где встречаются реки и океан, а в воздухе пахнет солью и чужими землями.