Только теперь Хью ослабил хватку. Его зрачки расширились, он смешно раскрыл рот. Священник отпустил Лиат, и она сползла по стене, словно ее не держали ноги, и села на пол, прислонившись к стене спиной. Недалеко от нее под окном лежала эйкийская собака, она не подавала никаких признаков жизни.

Хью поднял руку и направил на фигуру, то ли угрожая, то ли собираясь применить магию.

Но женщина тоже подняла руку, и Хью неожиданно схватился за горло, словно его что-то душило. Его губы шевелились, но изо рта не вылетало ни единого звука.

— Такое красивое лицо, такой приятный голос, и подумать только — вся эта красота отравлена грехом гордыни и зависти. Мне жаль тебя, брат. — Женщина отступила от широко распахнутой двери, дверной проем казался черным зевом какого-то голодного чудовища. Эта женщина сумела незаметно попасть в комнату, но тем не менее она была вполне материальна, под ее весом слегка поскрипывали половицы, так что быть привидением или дэймоном она никак не могла. — Ты не настолько силен, как думаешь, хотя, готова признать, у тебя есть ум и определенная целеустремленность. Такой талант — и использовать впустую, мучая бедную девушку. Ты должен искоренить в сердце своем низменные чувства и устремления и очиститься от них перед лицом Господа Бога нашего. Тогда ты поймешь, что земная власть и желания плоти — ничто по сравнению с Покоями Света. Все, что ниже, лежит в темноте, а выше… — Она жестом указала на полоток, хотя, конечно же, подразумевала небеса. — Выше — только свет небесный, коий есть не что иное, как кроткое дыхание Бога.

Хью, как он ни пытался, не смог вымолвить ни слова. Он попробовал замахнуться ножом, которым угрожал Сангланту, но тот выскользнул у него из пальцев. Хью был беспомощен. И Лиат искренне обрадовалась, увидев его в подобном положении.

— Иди, брат. Исцели себя, но больше не тревожь ни меня, ни эту девушку.

Хью что-то прохрипел, вряд ли это были слова, скорее проклятия, но они застряли у него в глотке. У стола онспоткнулся и попытался взять свечу, но рука никак не хотела сжиматься. Наконец ему с трудом удалось ухватить ее, и он, по-прежнему нетвердо держась на ногах, двинулся к двери. Внезапно он остановился, рухнул на колени и потянулся к небольшому кожаному мешочку, который раньше был привязан к ошейнику собаки.

— Книга! — Лиат попыталась встать, но не сумела шевельнуть ни рукой, ни ногой.

Он снова потянулся к мешочку, но темная фигура решительно указала ему на дверь.

После того как Хью унес свечу, в комнате стало совсем темно, ночные тени заполнили все уголки. Воцарилась сонная тишина.

Лиат заплакала. Хью душил ее по-настоящему, но только сейчас она почувствовала боль, горло горело и саднило, его словно сдавило веревкой. У Лиат болело все тело. Санглант вздохнул и перевернулся.

— Книга! — снова произнесла она хриплым шепотом. Фигура подошла к кровати.

— Он не сможет ею воспользоваться, если только не обратится к нам.

Вдруг комната озарилась светом, в ладони женщины возник серебристо переливающийся шар. Она положила его на кровать, и тотчас его отсветы упали на Сангланта, осветив выступившую у него на горле кровь от ножа Хью. Женщина откинула капюшон, и он мягко упал ей на плечи.

У нее оказались светлые волосы, заплетенные в толстую косу, уложенную короной, никаких платков и украшений. С того места, где она сидела, Лиат могла разглядеть лишь очертание профиля, по которому невозможно было определить, молодая перед ней женщина или старая.

Незнакомка шагнула вперед и, осветив Сангланта, внимательно его осмотрела. Она дотронулась до его коленей, подняла по очереди каждую руку и внимательно оглядела ладони, потом открыла ему рот и осмотрела зубы, ощупала плечи. Коснулась старой раны на горле, о которой теперь напоминали лишь заживший шрам и хриплый голос, провела пальцем по свежему следу от ножа Хью… Словом, она вела себя так, словно выбирала породистого жеребца для своей конюшни и хотела убедиться, что он действительно здоров и силен.

— Вот, значит, каков ты, Санглант, — произнесла она с любопытством.

Услышав его имя из уст незнакомки, Лиат решилась заговорить:

— Вы его знаете?

— Нет математика, изучающего геометрию небес, который не знал бы о племени, в жилах которого течет кровь, отличная от человеческой, и не слышал бы о Сангланте. Даже дэймоны высших сфер следили за тем, как он растет и развивается.

— Кто вы? — прошептала Лиат. Пальцы у нее покалывало, словно в них возвращалась кровь, но ноги ее по-прежнему не держали, и встать она не могла.

— Люди из свиты герцога Конрада знали меня под именем сестры Анны из монастыря святой Валерии. — Она улыбнулась, но глаза остались холодными. У женщины было странное лицо — никто бы не смог сказать, сколько ей лет на самом деле, светлые волосы в лунном свете казались серебристыми, но самое странное — на шее у нее висело золотое ожерелье, знак королевского происхождения.

— Вы не сестра Анна, — пробормотала Лиат. — Я ее видела. Она была пожилой, с морщинистыми руками, да и глаза у нее были карие.