— Простите, — сказал Анакин. — Мне жаль, но… но как бы мне ни хотелось, как бы я ни любил вас… я не могу. Просто не могу. Пока нет. Потому что на самом деле я хочу только одного. Все остальное может подождать.

— Я знаю, чего ты хочешь на самом деле, — откликнулась тень. — Я лишь ждал, когда ты признаешься в этом себе.

Ладонь — теплая человеческая ладонь — легла Анакину на плечо.

— Послушай меня. Я могу помочь спасти ее. Скайуокер заморгал невидящими глазами.

— Как вы можете помочь?

— Помнишь миф, о котором я тебе рассказывал? Трагедию Дарта Плагеуса Мудрого? — прошептала тень.

Миф…

… напрямую влиять на мидихлориан и благодаря им создавать жизнь. Обладая такими знаниями, поддерживать жизнь в том, кто уже жив…

— Да, — сказал Анакин. — Да, помню.

Тень придвинулась так близко, что, казалось, затмила весь мир.

— Анакин, это не миф. Скайуокер сглотнул.

— Дарт Плагеус — реальность.

Анакин нашел в себе силы придушенно шепнуть:

— Реальность?..

— Дарт Плагеус был моим учителем. Он обучил меня своему могуществу,сухо, как бы между прочим, произнесла тень. — До того, как я его убил.

Не понимая, каким образом движется, даже без намерения, без развития понимания и его завершения, Анакин обнаружил, что стоит на ногах. Синий шипящий клинок замер в сантиметре от подбородка Верховного канцлера, его свет разбросал острые тени по лицу Палпатина и потолку.

Только постепенно Скайуокер осознал, что это — его меч и что он держит оружие в руке.

— Вы…

Головокружение исчезло вместе с усталостью. Все обрело смысл.

— Так это были вы. Все время это были вы!

В чистом синем сиянии клинка он разглядывал лицо, знакомое ему, как свое собственное, но сейчас кажущееся чуждым, как залетевшая из другой галактики комета. Потому что Анакин наконец-то понял, что знакомые черты — всего лишь маска.

Он никогда не видел настоящего лица этого человека.

— Мне следует вас убить, — сказал Анакин. — Я убью вас!

Палпатин подарил ему мудрую улыбку доброго дядюшки, к которой Анакин привык лет с девяти.

— За что?

— Вы же ситх!

— Да, — просто сказал Палпатин. — А еще я твой друг.

Синий клинок качнулся, но лишь на миг.

— А еще я — человек, к которому ты всегда мог прийти. Человек, которому тебе не было нужды врать. Человек, который ничего не хочет от тебя, лишь просит следовать собственным убеждениям. Если твои убеждения требуют совершить убийство всего лишь по… философским разногласиям… хорошо, я не буду сопротивляться.

Его ладони были пусты.

— Анакин, я говорил, что ты получишь все, что захочешь, с чего ты взял, что я вычеркну из списка свою жизнь?

Пол внезапно размяк под ногами, в комнате бурлили тьма и вязкое смятение.

— Вы… вы даже не будете сражаться?..

— С тобой?

Канцлер как будто остолбенел от подобного предположения.

— С тобой? — повторил он. — Но что произойдет, когда ты убьешь меня? Что произойдет с Республикой? Что случится с Падме?

— Падме…

Имя прозвучало зло и раздраженно.

— Когда я умру, — продолжал Палпатин с видом человека, напоминающего ребенку то, что тот и сам знает, — мои знания умрут вместе со мной.

Синий шипящий клинок задрожал.

— Разве что у меня будет возможность передать их… ученику…

Лицо канцлера расплылось за влажной пеленой.

— Я… — отчаянно выдохнул Анакин. — Я не знаю, что делать…

Палпатин смотрел на него с любовью и нежностью, как и раньше, лишь чуть-чуть отстранялся от меча.

А что, если это лицо — не маска? Что, если Анакин видит истинное лицо ситха: человек, который заботился, помогал, был верным другом, когда никого рядом не было?

Что тогда?

— Анакин, — ласково предложил Верховный канцлер, — давай поговорим.

Четыре дроида-телохранителя встали полукругом между Оби-Ваном и Гривусом, поднимая оружие. Кеноби отступил на уважительное расстояние. Ссадины от былой встречи с электрошестами еще напоминали о себе, и у Оби-Вана не было ни малейшего желания пополнять их коллекцию.

— Генерал Гривус? — произнес он — Вы арестованы.

Генерал-биоробот раздвинул телохранителей без малейшего намека на замешательство.

— Кеноби! Не говори ничего, сам догадаюсь. Ты сейчас даешь мне шанс сдаться?