Выждав еще день, Бизоль велел со всеми предосторожностями перенести Хуана в снятый им дом, где он был бы огражден от посторонних лиц. Почувствовав, что кризис миновал, что на смуглых щеках маркиза вновь обозначился легкий румянец, Бизоль отвел Корденаля в сторонку и сказал:

–  Теперь маркиз вне опасности. Но меня беспокоит другое - эта лиса Шартье. Думается, он специально пытался залечить нашего друга.

–  Несомненно!
– подтвердил Роже.

–  Выставите возле дома своих кабальерос и никого не допускайте к маркизу. Мне кажется, он наткнулся на нечто такое, что обрадует Гуго. Берегите и охраняйте его. Теперь вы, Корденаль, отвечаете за него головой.

–  Об этом можно не напоминать, - ответил вновь ставший высокомерным идальго. И это было лучшим признаком выздоровления маркиза.

–  Люди каждой нации напоминают мне кого-либо из птиц, - философски заметил Роже де Мондидье по дороге в Яффу.
– Эти испанцы, например, настоящие индюки, косящиеся на тебя одним глазом. Англичане - невозмутимые цапли, стоящие на одной ноге в болоте, наполненном лягушками. Мы, французы петухи, любящие драку и курочек; немцы - карканье вороны с тяжелыми клювами; итальянцы - болтливые попугаи; евреи - воробьи, способные утянуть корку хлеба из-под носа глупого голубя; а славяне - этот самый голубь и есть.

–  Не скажи, славяне умеют драться, - возразил Бизоль.
– Ну, а кто же по-твоему византийцы?

–  Павлины.

–  А Турки?

–  Стая грачей.

Болтая таким образом, друзья достигли Яффы. Здесь им повезло: Бизоль встретил одного из своих слуг, который сообщил, что Виченцо Тропези в городе, и проводил их до уютного домика на окраине. Неожиданно нагрянувшие гости обрадовали Виченцо и Алессандру. Обменявшись последними новостями, к вечеру все уселись за празднично приготовленный ужин.

–  Не хочу вас пугать, но Чекко Кавальканти находится в Палестине, первым делом сказал Бизоль, набрасываясь на запеченных в сметане карпов. В это время, со стороны пустыря, донесся тихий, щекочущий нервы свист.
– Что это?
– спросил он, подозрительно приглядываясь к рыбам.

Виченцо и Алессандра переглянулись.

–  Точно такой же свист я слышал в окрестностях Ренн-Ле-Шато, когда каменный обвал накрыл несчастных кабальерос.

–  Вот это я и хочу выяснить сегодня ночью, - произнес Тропези и рассказал все, что узнал за последние дни о таинственном пустыре.

–  Я полезу в эту чертову дыру вместе с вами, - тотчас же воскликнул Бизоль, выслушав его.

–  А я - нет!
– поморщился Роже.
– Мне надоели фальшивомонетчики еще во Франции. Как-то раз мы с де Пейном чуть не утопили их в бургундском.

–  Дорогой Роже, уймите мое женское любопытство, - сказала ему Алессандра.
– Ответьте всего на один вопрос.

–  Догадываюсь - какой!
– усмехнулся рыцарь.
– И где это я потерял свой глаз, да?
– Алессандра кивнула головой.
– Мне выбил его Бизоль де Сент-Омер.

–  На спор. Одним ударом, - подтвердил невозмутимо его друг.
– Вот такие у нас дурацкие шутки.

2

С отрядом в сто латников (больше граф Танкред выделить не смог), Гуго де Пейн и Андре де Монбар двигались к Кераку. Накануне, еще в Иерусалиме, между ними состоялся разговор о загадочном "греческом огне".

–  Да, - подтвердил Монбар.
– Такой огонь существует. Его применяли еще древние греки против фракийских племен.

–  И что же он из себя представляет?
– полюбопытствовал де Пейн, осматривая внутреннее убранство Тампля.

–  Мощный взрыв и растекающийся по всей поверхности земли огонь, который невозможно ничем погасить. Пламя будет полыхать до тех пор, пока не выгорят химические соединения. Скажу более: в Труа мне удалось выявить формулу этих соединений.

–  Расскажите поподробнее.

–  Охотно. Но я и не знал, что вы интересуетесь химией.

–  Только для общего развития, - улыбнулся де Пейн.

–  Видите ли, если взять лед и посыпать его солью, то лед быстро растает - так действует одно вещество на другое, - начал Монбар.
– Различные соединения вызывают разные реакции. Что-то горит, что-то булькает, что-то испаряется, а что-то может взорваться и разворотить целую гору. Кстати, все это использовал в своих волшебных фокусах придворный чародей графа Шампанского Симон Руши.

–  А вы сами можете изготовить "греческий огонь"?

–  Пока еще нет. Но попробую, - задумчиво ответил Андре де Монбар.
– Но зато я могу предложить вам нечто другое. На первое время.

–  Что же?

–  Я предполагал, что вам потребуется в Палестине нечто вроде этого, - и Монбар пригласил Гуго де Пейна в свою комнату, где в деревянном сундуке хранились два мешочка с разными по цвету веществами, напоминающими, в одном - белую, густую сметану, только резко и отталкивающе пахнущую, а в другом - желтоватый и мягкий сыр, похожий на строительную замазку. Но это не были ни сыр, ни сметана.