–  Что ты думаешь по этому поводу, Лион?
– обратился он к своему другу.

–  Необходимо тщательно разобраться в этом деле, - уклончиво ответил опытный царедворец.

–  Я прошу вашего разрешения не арест и допрос Зегенгейма, - настойчиво повторил Глобшток.

–  Ну хорошо!
– вздохнул Бодуэн I.
– Только будьте с ним деликатны - без ваших этих штучек с раскаленным железом. Я не хочу ссориться с Гуго де Пейном, еще неизвестно кто стоит за его спиной.

–  Скоро я выясню это, - уверил его Глобшток.
– Мне удалось завербовать его оруженосца, некоего Раймонда Плантара. И в ближайшее время вы будете обладать всей полнотой информации.

–  Ступайте, - проговорил Бодуэн.

Подождав, когда барон Глобшток удалится, Мелизинда посмотрела на отца.

–  Вы совершаете ошибку, - проговорила она.
– Я уверена, что среди рыцарей Гуго де Пейна нет и не может быть предателей!

–  Почему ты в этом так уверена?
– прищурился Бодуэн.

–  Потому что стоит только взглянуть на де Пейна и все станет ясно! вспыхнула дочь: ее мраморные щеки залил яркий румянец, который очень шел к ее черным, как антрацит волосам.
– Это честнейший, умный и благороднейший рыцарь!

–  Так, так...
– проговорил отец, с любопытством поглядывая на нее.

–  По-моему, наша маленькая Мелизинда влюбилась!
– улыбнулся граф Танкред и подмигнул своему другу и королю.

Мелизинда вспыхнула еще сильнее, а из глаз чуть не брызнули слезы. Она резко вскочила с места и бросилась прочь из тронного зала.

–  Никогда!
– выкрикнула она уже в дверях.
– Слышите, никогда!
– и выбежала вон.

–  Точно, влюбилась!
– уверенно произнес граф Танкред.
– Уж я то знаю толк в этом деле!

–  Рано ей еще думать о любви, - недовольно промолвил Бодуэн.
– В любом случае, у меня для нее приготовлена другая партия... Кстати, как вы определились с бароном Филиппом де Комбефизом? Кажется, он также прибыл из Европы с целью защиты и охраны паломников? Не кажется ли тебе странным, что сначала - де Пейн, затем - этот барон... Словно кто-то посылает их из одного центра?

–  Возможно. Но это дело Глобштока - наблюдать за ними.

–  Глобшток - безмозглый кретин. Я держу его только лишь для отвода глаз. Так что там с Комбефизом?

–  Я поселил его рыцарей на юго-востоке города, в пустующей арабской мечети. Пусть ремонтируют - она нам еще пригодится. А если они жаждут охранять паломников - что ж? Плохого в том не вижу.

–  А я вижу в этом лишь прикрытие. Настоящая их цель - иная. И де Пейна, и Комбефиза.

–  Может быть, - осторожно начал Танкред, - Стоит поприжать Зегенгейма, раз уж он очутился в лапах Глобштока?

–  Пока еще не очутился, - произнес король. Он взглянул в окно, словно пытался увидеть отсюда возвращавшихся из Керака рыцарей Гуго де Пейна.

А рыцари уже миновали Иордан и походным маршем двигались по иерихонской дороге к Иерусалиму. Андре де Монбар был слегка огорчен тем, что ему так и не удалось применить в бою свои металлические шары-бомбы.

–  Ничего, - утешил его Гуго де Пейн.
– Поберегите их до Тира. В ближайшее время нам предстоит осада этой крепости.

–  Граф Танкред обещал Бодуэну летом взять Тир, - произнес ехавший рядом Рихард Агуциор.
– Нам предстоит тяжелая кампания. Тир - крепкий орешек.

–  Я думаю, наш "керакский Гектор" сумеет расколоть его!
– воскликнул Милан Гораджич, положив Руку на плечо Людвига фон Зегенгейма. А сам граф молчал. Он, конечно же не знал, что ожидает его в Иерусалиме, но какое-то нехорошее предчувствие трогало его сердце. Соглядатаи Глобштока уже заняли свои посты на всех въездах в город, готовые сообщить своему начальнику о появлении Зегенгейма. Железо для его рук и ног уже было приготовлено, а камера в тюрьме Мон-Плеси ждала своего гостя, ощерив каменную пасть. Руководить операцией по аресту Людвига фон Зегенгейма решил сам барон Гюнтер Глобшток, а сделать это он хотел на подступах к Тамплю.

Чекко Кавальканти целый день крутился возле Тампля, выросшего из старых соломоновых конюшен, пытаясь высмотреть Виченцо Тропези или кого-нибудь из рыцарей. Но дом казался совершенно пустым. Оставленный Монбаром в Тампле его оруженосец Аршамбо большей частью или спал, или ковырялся в носу, задумчиво глядя в окно на проезжую часть улицы. Чекко Кавальканти давно взял на заметку один из людей грека Христофулоса, беспрерывно наблюдавший за Тамплем. "Бритоголовый рыцарь со шрамом, - черканул он для себя на память. Проявляет повышенный интерес к жилищу тамплиеров". Наконец, Чекко дождался своего часа. Проголодавшийся Аршамбо, взяв с собой корзинку, не спеша вышел за ворота, чтобы отправиться на рынок за продуктами. Кавальканти, поплотнее запахнувшись в плащ, последовал за ним. Агент Христофулоса лениво записал в дневнике: "Бритый пошел за Аршамбо. Попробую выяснить, что ему нужно?" Он растолкал своего сменщика и сказал, что Тампль пуст, а он сам идет на рынок.

–  Тебе купить что-нибудь?

–  Кислое молоко, - ответил напарник.
– Когда вернется Христофулос?

–  Когда вернется де Пейн, - невразумительно отозвался агент.

Чекко нагнал Аршамбо на узкой, безлюдной улочке. Он схватил его за плечи и толкнул в темную подворотню, выхватив из-за пояса кинжал. Приставив острие к горлу перепуганного оруженосца, Чекко проскрипел сквозь зубы:

–  Говори, где Виченцо Тропези и девушка?

Аршамбо, потерявший разум от страха, мотал головой.