Было это сделано вопреки прямой коранической заповеди:

«Коран, 9:6 (6). А если кто-нибудь из многобожников „многобожники — неверные: наше пояснение при цитировании“ просил у тебя убежища, то приюти его, пока он не услышит слова Бога. Потом доставь его в безопасное для него место. Это — потому, что они — люди, которые не знают».

Т.е. убийство тех, кто не знаком со смыслом Коранического Откровения и не имел времени подумать о нём, война против них не могут быть джихадом с точки зрения коранического ислама: т.е. это дело неправедное, глубоко греховное [213]. Военно-силовой джихад возможен только в том случае, если миссия просвещения незнающих Коранического Откровения сталкивается с умышленно организованной агрессией, направленной против неё и её носителей.

Кроме того, в Коране говорится о его ниспослании следующее:

Коран, 13:37 (37). «И так Мы ниспослали его, как арабский судебник».

И это предполагает, что подавление иных культур с целью приведения их к арабоязычному ритуальному стандарту вероисповедания противоречит Корану и противно Исламу. И соответственно в Коране неоднократно говорится о должном отношении мусульман (людей, искренне исповедующих ислам без тени лицемерия) к иным культурам и их представителям:

Коран 4:96 (94). «О вы, которые уверовали! Когда отправляетесь по пути Бога, то различайте и не говорите тому, кто предложит вам мир: “Ты не верующий”, — домогаясь случайностей жизни ближней. Ведь у Бога — обильная добыча. Таковы были вы раньше, но Бог оказал вам милость. Различайте же: поистине, Бог сведущ в том, что вы делаете!» [214]

Т.е. свои притязания на порабощение других людей и захват их достояния не дoлжно прикрывать лозунгами борьбы за торжество истинной веры и религии.

Коран, 2:131 (137). «А если они уверовали в подобное тому, во что вы веровали, то они уже нашли прямой путь; если же они отвратились, то они ведь в расколе, и Бог избавит тебя от них: Он ведь — слышащий, знающий».

Последнее предполагает возможность исповедание людьми единобожия и пребывание их в ладу с Богом вне ритуалов, свойственных исторически сложившемуся исламу. И соответственно — то, обстоятельство, что инаковерующие Богу не совершают пятикратный на день намаз и не строят мечети, не может быть основанием для того, чтобы объявить их неверующими и начать войну против них.

Но вопреки всему этому ещё в советские времена, в годы перестройки, когда режим Яковлева-Горбачёва поощрял всевозможную распущенность и взращивал росточки тогда ещё боязливой вседозволенности, в Чечне грабёж транзитных поездов стал чуть ли не «народным промыслом». Грузовые и пассажирские поезда, принуждались к остановке на перегонах, грабились, а потом всё награбленное перепродавалось. Государственная власть этого бандитизма не пресекла, чем и способствовала созданию кадровой базы будущего чеченского терроризма, не имеющего ничего общего кроме атрибутики и ритуала с кораническим исламом.

Потом при самопровозглашённых режимах сепаратистов Дудаева-Масхадова рабовладение и работорговля стали отраслью самостийной чеченской экономики, а в рабство захватывались люди, живущие не только в сопредельных с Чечнёй регионах, но и в удалённых от неё на многие тысячи километров (С.-Петербург, Новосибирск, Иркутск). То, что транзит рабов по территории России был возможен, — это проблемы регионов России, по которым осуществлялся этот транзит; но то, что спрос на рабов был инициирован в самостийной Чечне — это факт, характеризующий то независимое чеченское государство, становлению которого федеральная власть России при всех её болезнях не позволила свершиться, и за становление которого доныне ратуют Басаев, Масхадов и прочие сепаратисты, а также и поддерживающие их из-за рубежа силы. Спустя десятилетие, когда в Чечне была восстановлена федеральная власть, появились сообщения об освобождении на её территории людей, оказавшихся в рабстве ещё в бытность СССР. Т.е. вся история чеченского сепаратизма и рабовладения проистекает не из Корана, а из неудержимого желания некоторой части чеченцев вести паразитический образ жизни, в том числе и за счёт порабощения других доступными им средствами [215].

Соответственно чеченские сепаратисты наработали достаточно для того, чтобы джихад был обращён против них. Но для того, чтобы не разгорелся ещё один лжеджихад, в котором одни злочестивые будут вкушать ярость других злочестивых, джихад против них должен начинаться со стадии просвещения именно в вопросах того, как Коран соотносится с Жизнью в наши дни: это необходимо для того, чтобы кто может одуматься, тот одумался.

Если же перейти к рассмотрению глобальной политики, то такие райские для паразитов государства как Объединённые арабские эмираты, Кувейт и другие, где нефть чуть ли сама выдавливается из песка, служили рекламным прообразом якобы светлого будущего Чечни в случае её государственного обособления от России [216]. Недальновидные и просто продажные чеченские сепаратисты на это купились, не будучи посвящены в глобальный проект, в котором Чечне уготована иная участь — одного из плацдармов в будущей войне лжеислама против России, в которой на Россию предполагается возложить главную роль в силовом подавлении мусульманской цивилизации и дискредитации Корана и ислама в интересах закулисных заправил Запада, действующих в политике на основе библейского проекта порабощения всех и уничтожения несогласных [217]. Таким образом чеченские сепаратисты сами оказались врагами Ислама.

В этой же связи тем, кто обвиняет Россию в геноциде в отношении населения Чечни в период подавления федеральной властью власти сепаратистов, следует знать, что после того, как транзитные царские караваны Чингиз-хана стали разграбляться в сопредельном Монголии Хорезме при попустительстве его центральной власти, вопреки действовавшему договору о защите торговли и прямых обращений Чингиз-хана с просьбой обеспечить соблюдение этих договорённостей, Чингиз-хан вторгся в пределы Хорезмийской державы и уничтожил её, при этом в некоторых местностях было истреблено всё население, за исключением малолетних детей, обращённых в рабство. Это действительно — геноцид.