— Чепуха! — загремел Николас. — Ариэль, ты моя законная жена. Если ты пожелаешь сказать этим двоим, чтобы они немедленно оставили дом, им придется это сделать.

Он схватил меня за руку и потащил к двери.

Через пять минут все слуги Уолтхэмстоу выстроились в большом зале в ряд, на одном конце которого стояла Полли, а на другом Би. Полли теребила передник и боязливо поглядывала на Николаса сквозь падавшие на глаза пряди волос, Би же придерживала юбки, будто готовилась обратиться в бегство при первом же недружелюбном или опасном с ее точки зрения движении моего мужа в ее сторону, и что-то бормотала себе под нос. По правде говоря, он выглядел опасным. Трепетный свет свечей производил удивительный эффект: при нем лицо Николаса, когда он шагал взад и вперед по залу, казалось мрачным и угрожающим.

Белоснежные брыжи, спускавшиеся ему на грудь, контрастировали с его по-цыгански смуглой кожей. Его руки воинственно упирались в бедра, и, прежде чем представить меня слугам в новом качестве, Николас останавливался перед каждым и долго смотрел им в лицо, наконец произнес, указывая на меня:

— Леди Малхэм.

Ни один из слуг, ни одна из женщин не двинулись с места, но я заметила, что они изумлены, по тому, как они старались избежать моего взгляда. В некоторых же лицах я читала и нечто большее, чем изумление, — шок, смущение, раздражение.

— Итак, — внезапно прогремел под сводами зала его голос. — Вас только что представили новой леди Уолтхэмстоу!

Женщины присели в реверансе, мужчины принялись кланяться.

— Отлично, а теперь можете вернуться к своим делам.

Толпа слуг мгновенно рассеялась, и женщины снова приседали в реверансе передо мной, покидая комнату. Я дождалась, пока мы остались одни, и повернулась к Николасу. В молчании я смотрела, как он направился к столу с драгоценной вазой, где мы стояли и смеялись всего две недели назад.

Я чувствовала поднимающееся в нем отчаяние, видела, как он уставился на хрустальный графин с шерри.

Не сказав ни слова, он взмахнул рукой и швырнул его на пол. Я не успела прийти в себя от шока, как Николас схватил столик орехового дерева, инкрустированного перламутром, и швырнул его о стену.

— Опереться! Черт возьми! Мне следует вернуться и хорошенько вздуть его, Ариэль.

Он стремительно повернулся ко мне.

— А теперь они пытаются убедить меня, убедить тебя, что я не настолько вменяем, чтобы понять собственные чувства.

Николас нахмурился, глаза его, казалось, метали молнии.

— Ты ведь этому не веришь, правда? — спросил он меня.

Я покачала головой, думая, что лучше не говорить ничего, чем рисковать снова вызвать его раздражение.

Николас обвел взглядом следы совершенных им разрушений, потом поднял руку и прижал пальцы к виску.

— Опереться! — повторил он снова, уже тише, и обвел языком пересохшие губы. — Боже! Боже мой, вот что случилось!

Я осторожно приблизилась к нему, приподняв юбку, чтобы не запачкать ее в лужице шерри.

— Конечно, вам не нужна опора, — сказала я, — и шерри вам не требуется, милорд. Верно?

Он снова прижал ладонь к голове.

— Нет, не требуется. Дело в том, что…

Он не закончил фразы, голос его вдруг пресекся, и он снова уставился на разлитый на полу шерри.

— В чем дело, Николас?

— Шерри помогает мне от головной боли.

— И теперь помог бы?

Закрыв глаза, он кивнул.

Остановившись возле него, я потянулась и дотронулась до его лица, провела пальцами по его вискам.

— Я люблю тебя, — сказала я, — и не возражаю против того, чтобы стать твоей опорой, если это поможет тебе излечиться. Однажды ты попросил исцелить тебя. Тогда я не могла этого сделать, но теперь я твоя жена. Думаю, я могу помочь тебе, если ты позволишь.

На его верхней губе выступили крошечные бисеринки испарины. Он отер ее тыльной стороной ладони.

Прижавшись к нему всем телом, я улыбнулась и дотронулась пальцем до его губ.

— Ты разрешишь мне помочь тебе? Николас с неохотой кивнул.

— Хорошо. Тогда начнем с этого шерри. Не думаю, что ты должен продолжать его пить…

— Но моя голова…

— Мы найдем другое средство от головной боли. Я уверена, что Брэббс сможет тебе помочь.

При этих словах он состроил такую гримасу, что вызвал у меня смех.

— Несомненно, это будет какой-нибудь смертельный яд, — сказал Николас.

— Я опробую его на себе, — пообещала я. Николас улыбнулся мне в ответ.

Я сменила свой свадебный наряд, заменив его новым зеленым атласным платьем, и направилась на кухню посмотреть, как готовят чай для милорда, когда ко мне подошел Тревор. Он медленно поклонился мне, улыбаясь явно через силу, и сказал: