Другие офицеры захихикали. К их изумлению, маленький Готорн превратился в одного из лучших инструкторов в стремительно разраставшейся суздальской армии. Оказалось, что каким-то странным образом его мягкий голос и репутация Новродского беглеца, а тем паче его женитьба на дочери Калинки завоевали ему глубочайшее уважение среди Суздальцев.

Несколько солдат первого обученного им подразделения теперь служили сержантами и даже офицерами в тех трех дивизиях, которые были уже экипированы и подготовлены к ведению боя.

— Сэр, мои люди несут караульную службу на стене, в ста ярдах отсюда, — ответил Готорн сухо.

— Что ж, вид их молодого командира, парящего в небесах, произвел бы на них большое впечатление, — добродушно бросил Эндрю. — Давай попробуй, но будь осторожен. Не хотелось бы, чтобы что-нибудь случилось с отцом такой красивой маленькой девочки.

Все засмеялись, а Винсент просиял при упоминании своей новорожденной дочери. Он прыгнул в корзину, подвешенную под шаром, и заговорщицки подмигнул своему другу Хэнку.

— Освободите стропы! — приказал Хэнк.

Команда Суздальцев, обслуживавших воздушный шар и ходивших вокруг него с важным видом, с готовностью выполнила приказание молодого янки, которого они считали кем-то вроде волшебника.

Стропы были свободны, но шар по-прежнему цеплялся за платформу посреди площади. Хэнк со значительным выражением на лице начал сбрасывать мешки с песком, подвешенные к корзине. Когда осталось два мешка, шар начал медленно подниматься в воздух.

— А сейчас профессор Петраччи покажет вам чудеса аэросмелости, никогда ранее не виданные в Валдении ни наяву, ни во сне! — прокричал Хэнк, как заправский цирковой зазывала, взмывая вместе с шаром к небесам.

Испуганные крики разносились над городом, когда корзина, покачиваясь, поднималась все выше и выше, приближаясь к башне большого собора.

— Дмитрий, Петра! — орал Готорн и махал рукой своим подчиненным, которые стояли разинув рты на городской стене. Увидев своего командира, солдаты возбужденно подпрыгивали, показывали на него пальцами и были очень горды тем, что служат под командой янки, умеющего даже летать.

Скорость подъема начала замедляться из-за веса канатов, которыми был привязан шар.

— Берегись! — прокричал Хэнк, отвязывая еще один мешок с песком, упавший посреди площади.

Все выше и выше поднимался шар, пока наконец не закончились все пятьсот футов канатов. Шар дернулся и медленно повернулся.

— Никогда не думал, что старик Кин разрешит мне лететь! — воскликнул Готорн.

— У тебя по глазам видно, что ты рожден, чтоб летать, — с пафосом произнес Хэнк. — Я заметил это, еще когда ты впервые забрел в мою лабораторию. И я сказал себе: «Вот тот, кого профессор Петраччи должен взять под свое крылышко». — И друзья рассмеялись.

Готорн жадно смотрел вокруг. На востоке на полную мощность работали мастерские и литейный цех, клубы дыма вырывались из их труб. К северу от литейного цеха стоял пороховой завод, его большое колесо поворачивалось, приводя в движение деревянные молотки и жернова. Внизу виднелись длинные сараи для хранения пороха. Там же вместе с бумагой для патронов и свинцовыми пулями он превращался в готовые патроны и упаковывался в коробки на тысячу патронов каждая. В отдельном здании десятки женщин шили матерчатые мешки, заполняли их порохом для артиллерийских снарядов и складывали на тележку, чтобы вести на склад в город.

С южной стороны послышался свист: большой воз тянул за собой дюжину вагонов, грохоча на стрелках и минуя старый «Уотервиль» с тремя пустыми вагонами. Внизу продолжались работы на укреплениях, наружные стены уже достигали двадцати футов в высоту и полностью окружали город. Раздавался гром мушкетной стрельбы, прерываемый гулом дюжины артиллерийских орудий, стреляющих залпом. При виде строевого плаца у Готорна мурашки забегали по телу: целая бригада суздальских полков, насчитывавшая тысячу шестьсот солдат, выстроилась боевым порядком триста ярдов длиной. С плаца поднимался дымок, отдаленные крики участников учений эхом разносились по округе. Тысячи других солдат стояли по обеим сторонам плаца, наблюдая за учениями и громко подбадривая участников.

Он посмотрел на север и на восток Далекие холмы, казалось, поднимались все выше и выше, громоздясь один над другим. В бинокль были хорошо видны проходы между холмами на расстоянии семи миль отсюда и линии строящихся укреплений. Над холмами клубился дымок от котлов, в которых рафинировали серу для изготовления пороха.

Но все эти военные приготовления не привлекали его так, как величественная красота сельского пейзажа, подернутого дымкой наступающей осени. Группы дубов и кленов уже покрылись первыми красными и желтыми листьями, березы мерцали в теплом полуденном свете, а поля были усеяны тысячами работников, среди которых разъезжали машины Флетчера, убиравшие урожай.