(Буря аплодисментов. Скандеж.)

(Поднимает руку.) Где справедливость? В школе холодно. В институте конкурс родителей. Именно с усилением морозов холодеют батареи. В магазинных овощах – гниль. На рынке – недоступно. Как же так? Где же это? Неужели здесь? Доколе?!

Голос. Боже! Как он не боится?.. Изумительно. Мысль. Стиль. Браво! (Отчаянно.) За плохое отопление – спа-си-бо! За низкую зарплату – браво!

Сатирик. Спасибо! Спасибо! (Кланяется до пола, встряхивает гривой. Показывает на горло.) Я еще сегодня в трех местах. Пишите мне, я буду отвечать вам с открытым забралом. Так, взявшись об руки, мы будем устраивать вечера. Мы будем смеяться лучшим смехом в мире, смехом сквозь море слез. В ответ на каждую нехватку будет слышен наш хохот и крики «Браво!». А когда этот хохот перейдет в истерику, его уже не остановит ничто. Спасибо! Спасибо!

Аэрофлот обладает огромным достоинством. Он сближает и уравнивает всех. Во-первых, он не летит столько же, сколько летит; во-вторых, у него есть специальные порты, типа Минводы, откуда самолеты не вылетают никогда. Они туда слетаются и там сидят под разными лозунгами: неприбытием, метеоусловиями, опозданием, очисткой полосы. Там уже никого не удивляет, если вдруг объявится самолет АН-12 рейс 1738 от 26 февраля 1972 года Алма-Ата – Надым, встречающих, оставшихся в живых, просят оставаться на местах...

В таких аэропортах знаменитый артист, собирающий по пять тысяч зрителей, постепенно превращается в ханыгу.

Дикое везение – мой товарищ спит в недействующей урне, прижав дорогую скрипку. Я куняю на действующей урне. Это каждые две-три минуты приподнимайся и принимай под себя мусор.

– Гражданин, нашел где спать!

– (Хрипло.) Через два часа вылет.

– Ага...Через два часа. Не мешайте убирать.

– (Хрипит.) Сказали, в четыре тридцать два утра...

– Ага...Кто тебе сказал?

– Радио.

– А ты поверил?

– А кому верить?

– Извините… Позвольте бросить бумажку.

– Пожалуйста.

– А я вас узнала. Вы еще критиковали здравоохранение.

– Ага... Критиковал... Видишь теперь, как они меня...

– А где можно вас послушать?

– Слушай...

– Я хотела на концерт.

– Какой концерт... Ты сколько здесь сидишь?..

– Мы только прилетели. У нас маленькая задержка.

– Давай завтра поговорим.

– Мы сейчас улетим.

– Ага... Улетишь... Видишь, на мусорном ящике спит тетя. Ее в Сочи ждут сто тысяч зрителей, а в трех урнах спят шесть оркестрантов – они занимались музыкой, до того как попали сюда. Они три раза садились в самолет и даже один раз выруливали на полосу...

– Извините, позвольте бросить окурок.

– Вы его хорошо потушили? А то у меня уже было…

– А вы знаете, Кишинев улетел, вы слышали, что они вчера устроили… И им дали какой-то резервный самолет, и они буквально час назад... А, нет-нет, вот они идут.

Снова кишиневские крики:

– Где начальник смены?

– Где дежурный по транзиту?

– Чтоб в трехмоторном самолете не было ни одного двигателя – это преступление. Они думали, мы ничего не понимаем. Где дежурный по транзиту? Почему Кишинев задержка неприбытием, когда метеоусловиями Харькова выпущены на борт 2432 рейс 1763 от 25.10.76 года Кишинев – Москва, опозданием 16 часов, 38-я стоянка.

Радио: «Послушайте информацию».

– Наконец-то.

– Запрещается перевозить…

запрещается иметь…

запрещается использовать…

запрещается принимать…

запрещается сдавать...

в дополнение к запрещениям запрещается располагаться…

пассажиров рейса 583 Минводы – Львов просят от посадки воздержаться!

Наш человек – лучший в мире пассажир, лучший в мире покупатель, лучший в мире зритель, ибо ничего он не видел.

МПС с 36-го года издало инструкцию, где все триста пунктов – «клиент обязан» и лишь один – «МПС имеет право».

И тем не менее лишь самолетом можно облететь эту огромную страну, которую портят магазины, только магазины...