– Вона...

– А как же. Это ж по твоему желанию реки перегораживаются, каналы строятся, пестициды...

– Вона...

– Ты же этого хотел...

– Когда?

– Вот тебе на... Что ты прикидываешься, ты же всегда этого хотел.

– Хотел конечно. Ой, разговор какой тяжелый... Позвольте на минутку.

– Стоять! Отвечай по форме.

– Глуп, ваше сиятельство.

– Не сметь! Я твое родное народное государство. Отвечай: «Слушаюсь, гражданин начальник!»

– Слушаюсь, гражданин начальник.

– И знай, если кто поинтересуется, ты сам всего этого хотел. Ясно?

– Так точно. Ясно.

И государство тепло посмотрело на народ.

– Заправь рубаху как следует, пуговку застегнуть. Вот так. Нам друг без друга нельзя, – сказало государство.

– Почему? – сказал народ. – Конечно. Хотя...

– Нельзя. Нельзя. Ты не вздумай отделиться... Ты обо мне подумай. Что это за государство без народа. Итак уже сплетни, мол, насильно живем.

– Да что вы. Я только хотел на минутку отделиться и назад.

– Нельзя. Стой на глазах. Не вертись. Ну, чего у тебя?

– Можно власть отменить?

– Так это же твоя власть.

– А отменить нельзя?

– А враги, а друзья?

– Какие враги, какие друзья? Что-то я их не видел.

– Напрасно. Они нас окружают. Врагов надо донимать. Друзей надо кормить, иначе никто дружить не будет.

– И чего? Все время?..

– Все время, иначе все разбегутся. И враги не будут враждовать, и друзья не будут дружить. А нам они пока нужны. Обстановка сложная. Ну, иди, корми друзей, врагами я само займусь, и чтоб все понимал. А то стыд. Ни у одного государства такого бестолкового народа нет... Иди. Стой! Ты меня любишь?

– Ага.

– Пошел!..

Великая страна. При внутренней вражде – большая внешняя дружба. Часть ездит быстро, часть – медленно, и те, кто ездит быстро, ждут тех, кто медленно, или выезжают им навстречу назад, чтоб уже вместе вперед.

Передовые делятся опытом с отстающими и отстают (так как объясняют и показывают на ходу). Как танцы. Хорошие танцоры обучают плохих, передают им мастерство, которое у них не восстанавливается, а тем все равно не передается.

Талантливые обучают бездарных, пытаясь научить их таланту. Зато бездарные задают тот знаменитый общий низкий уровень, от которого мы не можем оторваться, невзирая на спешку, суету, гигантские усилия и крики к другим странам: «Подождите!»

Да, лучше стал жить народ, раздухарился, осмелел. Из мусоропровода рубахи пошли. Бритвы металлические «Спутник». Цельная швейная машина «Проминь». Комбайн кухонный «Страуме» по частям... Пиджак букле «Светоч». Брюки габардиновые «Ойтык Оол».

Раздобрел народ. Соус в канализации находят, в отбросах – рыба фаршированная. А вчерась старушка двоих с балкона окатила, химчистка не взяла – сироп. Окончательно народ сдурел. Шуточки шутит от переедания.

Магазины ломятся, сорок шестой размер никто не берет. Мужчина на физической работе пятьдесят вторым животом об верстак трет. Кашне ему не хватает шею замотать. Вместо рожи такая сковородка – жена или другая женщина за неделю не перецелует. А вы говорите: концентрат в урне нашли!

Бабка с магазина прет, с нее крупа сыплется, куча ворон сзади – не обернется! Сама жирная. И дети у нее кроты, щеки сзади видны, зады свисают, как черешни.

А бабы некоторые только боком в государственное учреждение, только боком. Скомандуй ей: пятки вместе, носки врозь, – умрет не сомкнет! И дышит, как компрессор. Желудок на глаза давит! И грозит им полная недвижимость. А куда они пойдут? Два шага вперед – телевизор, два шага назад – туалет, руку протянул – мусоропровод.

Им говорят: «Дамы, бегайте, чтобы выжить». Так она тебе и побежала сама по себе, если ее там никто не ждет. Эта врачиха по телевизору говорит: «Не смотрите меня сейчас, вредно. Выключайте, бегите!» Это ж надо характер иметь.

По аптекам сидят. Помереть боятся: знают, что царство небесное отменили, значит, все надо здесь иметь, потому что там уже точно ничего не будет.

Мусоропровод раскалился: литература идет, костюмы, шляпы пошли велюровые и макинтоши синие – начальство выбросило. Интеллигентный мужчина пятнадцать рублей дает, только чтоб рояль забрали. А куда я с этим роялем пойду? Макинтош китайский «Дружба» ни одна комиссионка не берет. Брюки галифе, диагональ, еще четыре поколения могут сквозь чащу продираться – в отбросах. Только ходят бабы губы кривят: того у меня нет, этого нет. Я ей говорю: «Встань на мое место под мусоропровод, все будешь иметь!»