Отметив далее, что испанский конфликт давно утратил природу чисто внутренней борьбы, и перечислив длинный ряд фактов, свидетельствующих о разносторонней, весьма эффективной помощи, которую Франко все время получает от Германии и Италии, я продолжал:

– Бесполезно пытаться, как пытался на последнем заседании подкомитета германский представитель, приводить цифровые данные о республиканском флоте и флоте генерала Франко. Республиканский флот, если генералу Франко будут предоставлены права воюющей стороны, столкнется не с малочисленными устарелыми кораблями, находящимися в руках мятежников, но также с самыми современными морскими силами его иностранных союзников… На практике предоставление генералу Франко прав воюющей стороны привело бы к полной и эффективной блокаде республиканского побережья и к невозможности для испанского правительства установить такую же блокаду берегов, находящихся в руках генерала Франко…

В заключение от имени Советского правительства я вновь подтвердил наше положительное отношение к англо-французскому плану, внесенному 29 июня [86] .

Потом выступил польский посол Рачинский и произнес прочувственную речь о том, как важно сохранить политику невмешательства и как было бы «неразумно и едва ли допустимо отказаться от мысли прийти к соглашению, продиктованному духом компромисса». Поляк был поддержан представителями Румынии, Югославии, Греции, Австрии, Турции и других государств. Все они настойчиво требовали компромисса.

Подводя итог дебатам, Плимут заявил:

– Правительство его величества готово изучить, и изучить с симпатией, всякие предложения, которые могут способствовать устранению возникших затруднений более успешно, чем те, которые были перед нами до сих пор.

Тогда поднялся представитель Голландии посланник Свиндети и в самых изысканных выражениях предложил поручить британскому правительству, и в частности председателю комитета лорду Плимуту, сделать попытку разработать новый компромиссный план, который явился бы мостом между англо-французским и германо-итальянским планами. Вслед за тем разыгралась следующая, почти гоголевская сцена.

Лорд Плимут: Вы все слышали, ваши превосходительства и джентльмены, слова голландского посланника, однако мне хотелось бы знать мнение членов комитета о том, можем ли мы в настоящих условиях принять его предложение.

Граф Гранди: Я поддерживаю предложение, сделанное голландским посланником.

Шарль Корбен: Я вполне присоединяюсь к предложению голландского посланника, которое соответствует ранее высказанным мной взглядам.

Ян Масарик: Я присоединяюсь к мнению французского посла.

Иоахим Риббентроп: Я поддерживаю голландского посланника.

В. Григорчеа (Румыния): Я тоже.

Бей Секи Орс (Турция): Я тоже.

А. Монтейро (Португалия): Я присоединяюсь к предложению голландского посланника. Его устами говорит сама мудрость.

Э. Рачинский (Польша): Я также поддерживаю предложение голландского посланника о том, чтобы разрешение этой трудной задачи было передано в ваши руки (почтительный поклон в сторону Плимута. – И. М.).

Барон Картье (Бельгия): Я целиком поддерживаю счастливую мысль моего голландского коллеги.

В. Миланович (Югославия): Я хочу поддержать предложение голландского посланника.

Э. Кольбан (Норвегия): Я также хочу поддержать предложение моего голландского коллеги.

Ш. Симопулос (Греция): Я хочу сделать то же самое.

К. Зарин (Латвия): Я также поддерживаю предложение голландского посланника.

Лорд Плимут: Ваши превосходительства и джентльмены, если, насколько я понимаю, это является единодушным желанием комитета, правительство его величества возьмет на себя задачу поискать выход из наших затруднений, и я лично, конечно, готов доложить о выраженном вами желании своему правительству…

Так дело подошло к рождению второго плана контроля, который в дальнейшем получил наименование «британского плана».

Советская сторона не возражала против попытки компромисса, однако я счел необходимым подчеркнуть, что «пропасть между двумя планами слишком велика и едва ли через нее может быть перекинут мост, приемлемый для всех» [87] .

Предположения эти оправдались.

Компромиссный план контроля Плимут внес в комитет 14 июля 1937 года. Суть его сводилась к следующему: 1. Морской патруль вдоль испанского побережья отменяется, но сохраняются контролеры комитета на судах, направляющихся в испанские порты. В портах, с согласия испанского правительства и Франко, устанавливаются группы наблюдателей комитета, которые обязаны следить за тем, чтобы на всех разгружающихся судах имелись контролеры.