3. Председатель комитета доводит до сведения законного правительства Испанской республики, равно как и генерала Франко, что за ними будут признаны права воюющей стороны на условиях, изложенных в британском плане от 14 июля 1937 года.

4. Контроль на франко-испанской границе восстанавливается незадолго (примерно за неделю) до фактического начала эвакуации иностранных комбатантов из Испании, причем одновременно будет введен и эффективный морской контроль.

5. Все члены комитета обязуются принять самые энергичные меры к приостановке дальнейшего притока иностранных комбатантов в Испанию [104] .

По указанию из Москвы я воздержался при голосовании пункта 3 этой резолюции (о правах воюющей стороны), но поддержал ее в целом. Риббентроп и Гранди немедленно воспользовались этим для развертывания в комитете и вне его новой злостной кампании против СССР, стали доказывать, будто наше «воздержание» по одному пункту равносильно «отклонению» всей резолюции. И так как их клеветнические измышления внесли путаницу в головы многих европейцев, я на заседании подкомитета 16 ноября заявил от имени Советского правительства, что СССР целиком принимает резолюцию от 4 ноября [105] .

В этих своих действиях Советский Союз исходил из того, что значительно подправленный британский план контроля не наносил существенного ущерба республиканской Испании, поскольку он оставлял франко-испанскую границу открытой впредь до того момента, когда (и если!) начнется эвакуация иностранных комбатантов из Испании. Что же касается прав воюющей стороны, то резолюция от 4 ноября не выносила по этому вопросу окончательного решения, она лишь констатировала, что такие права могут быть признаны за обеими сторонами в испанском конфликте, если (и когда!) комитет признает, что эвакуация иностранных комбатантов обнаружила «существенный прогресс». Иными словами, разрешение данного вопроса откладывалось на будущее, и Советское правительство сохраняло за собой возможность сказать по нему свое решающее слово, когда найдет это необходимым. Таким образом, принимая целиком резолюцию от 4 ноября, СССР ничего не терял по существу и многое выигрывал тактически.

До республиканского правительства и Франко эта резолюция была доведена через британские дипломатические каналы. Ответ Франко пришел 18-го, ответ испанского правительства – 30 ноября. В принципе и тот и другой носили положительный характер, хотя и содержали некоторые оговорки.

Франко, как всегда, держал себя нагло. Он прежде всего заявлял, что рассматривает обращение к нему со стороны комитета как официальное признание его «правительства» всеми государствами, участвующими в комитете, и требовал предоставления прав воюющей стороны после эвакуации иностранных комбатантов в количестве 3000 человек обоими участниками испанского конфликта [106] . Я подверг этот ответ резкой критике, но подкомитет в конце концов признал его, по существу, удовлетворительным и приступил к разработке практических мер по реализации программы от 4 ноября (формированию комиссий для отправки в Испанию, определению размеров финансирования и методов эвакуации иностранных комбатантов, уточнению прав воюющей стороны и т.д.). На это ушло 9 заседаний подкомитета и почти два месяца времени (декабрь 1937 – январь 1938 года).

Снова разгорелись жаркие дискуссии. Опять развернулась упорная борьба между СССР, с одной стороны, и фашистскими державами – с другой. Англия и Франция в конечном счете почти всегда поддерживали Германию и Италию.

Особую остроту приобрели споры по двум вопросам.

Первый из них касался финансирования эвакуации. По приблизительным подсчетам комитета, вся эвакуация должна была обойтись в полтора – два миллиона фунтов стерлингов. Сумма довольно внушительная!

Риббентроп и Гранди настаивали, чтобы расходы по эвакуации делились поровну между Германией, Италией, Англией, Францией и СССР. При этом Риббентроп опять стал жаловаться на скудость валютных ресурсов Германии и предлагал платить немецкую квоту в обесцененных марках. Гранди на этот раз тоже пошел по его столам и заявил, что Италия будет расплачиваться не менее обесцененными лирами. В крайнем случае представители фашистских держав соглашались покрывать свои финансовые обязательства «натурой».

Получался парадокс: подавляющее большинство иностранных комбатантов в Испании составляли итальянцы и немцы, сражавшиеся на стороне Франко, а расходы по эвакуации их предлагалось возложить главным образом на Англию, Францию и СССР. Разумеется, Советское правительство категорически отказалось оплачивать издержки фашистской интервенции в Испании и со своей стороны предложило, чтобы расходы по эвакуации делились между пятью великими державами пропорционально числу их граждан среди общей массы иностранных комбатантов. Это было справедливо и разумно. Однако Англия и Франция опять заняли неясную, двусмысленную позицию, и проблема финансирования эвакуации повисла в воздухе без какого-либо определенного решения.

Другой вопрос, вызвавший в подкомитете еще большие споры, касался конкретной расшифровки понятия «существенный прогресс» в эвакуации иностранных комбатантов. Ведь от этого ставилось в зависимость предоставление испанскому правительству и Франко прав воюющей стороны.

Предвидя большие расхождения во мнениях, Плимут сделал попытку нащупать почву для соглашения путем «частных бесед» с членами подкомитета. Но ему решительно не повезло. Пришлось выходить на официальное заседание подкомитета без какой бы то ни было предварительной договоренности.

Заседание по этому вопросу состоялось 11 января 1938 года. Советская сторона заняла на нем очень твердую позицию.

– Существенная эвакуация должна быть действительно существенной, – говорил я, – то есть такой, чтобы после нее испанский конфликт стал чисто испанским конфликтом, а не агрессивной войной иностранных государств против законного испанского правительства.

Далее мной были названы конкретные цифры. Советское правительство полагало возможным принять за основу для расшифровки понятия «существенный прогресс» эвакуацию из Испании 80–85% от общего числа иностранных комбатантов [107] .