Сара решительно подошла к библиотеке, распахнула дверь и остановилась. Она ожидала увидеть Маркуса за письменным столом с явным неодобрением на окаменевшем лице. Вместо этого она оказалась перед тремя из пяти старших братьев, на лицах которых читались разные чувства – от открытого осуждения до искренней озабоченности.

– Черт, – пробормотала Сара. – Если бы здесь оказались Бренд и Девон, то вся проклятая семья была бы в сборе.

– Какой милый способ здороваться с родственниками! – Чейз стоял у камина, прислонившись широкими плечами к каминной полке Волосы цвета воронова крыла и глаза чистейшего синего цвета. Он был младшим из пяти братьев и самым нетерпеливым. Сейчас его черты искажал гнев, руки в знак порицания сложены на груди. – Полагаю, мне не следует удивляться ничему, что ты можешь сказать или сделать, после того как я видел тебя в «Пороге ада».

Маркус, сидящий за письменным столом, поднял голову, и его темные глаза блеснули.

– «Порог ада»? Это не притон для азартных игр, последний из открытых Фарли?

– Именно он, – ответил Чейз. – Наша дражайшая сестричка была там меньше двух недель назад.

– А я там видела тебя, – хладнокровно заметила Сара. – Если это неподходящее место для меня, то и для тебя тоже.

Чейз вспыхнул.

– Я не женщина. И я не такой зеленый, чтобы не узнать с одного взгляда рулетку.

– Нет, ты просто проигрываешь сорочку в фараон, а потом уходишь, надравшись.

Чейз оттолкнулся от камина, стиснув зубы.

– Послушай...

– Полегче, детки, – лениво пробормотал Энтони, сидящий на диване у камина.

Сара уловила понимающий взгляд его карих глаз. Ее сводный брат был единственным, кто когда-то ее понял. Он был точной копией их матери – с темно-золотистыми волосами и карими глазами. Отец Энтони умер от лихорадки через год после свадьбы, оставив Энтони, которому едва исполнилось три месяца, и красивую вдову, быстро влюбившуюся в неистового маркиза Треймаунта, отца Сары.

Маркиз был человеком пылким и твердо верил в семейные ценности. Горячо любя жену, он считал Энтони своим старшим сыном в быстро растущей семье и старался не делать никаких различий между детьми. Они принимали друг друга без сомнений, и только фамилия Энтони свидетельствовала о том, что он не Сент-Джон.

Теперь она кивнула ему:

– Здравствуй, Энтони.

– Здравствуй, Сара. Хорошо выглядишь.

– Она выглядит записной кокеткой, – яростно выпалил Чейз. – Посмотрите на ее платье.

– В самом деле, – отозвался Маркус, и в его низком голосе зарокотали угрожающие нотки. – Пора прекратить твои выходки, Сара.

Она вздернула подбородок, борясь с гневом, охватившим ее при звуках этого высокомерного голоса. Ей пришлось напомнить себе, что он не привык, чтобы ему бросали вызов.

Маркуса часто называли золотым Треймаунтом за почти мистическую способность превращать капиталовложения в золото, в звонкую монету. Мужчины пристально следили за тем, куда он вкладывает деньги, и десятками следовали его примеру.

Сара искоса взглянула на всемогущего маркиза Треймаунта, старшего в семье после смерти их родителей. Это был человек, наслаждающийся возможностью командовать. Его ледяной взгляд был устремлен на нее, мрачный и пристальный, его твердый подбородок казался высеченным из гранита.

От раздражения руки ее сами сжались в кулаки. Она не боялась Маркуса. В каком-то смысле он был точно таким, как она. Он родился с желанием заставить судьбу идти по указанному им пути, а не наоборот. Возможно, именно поэтому они неспособны были разговаривать, не ссорясь. Она подошла к маленькому стулу рядом с Энтони и встала возле него, не желая садиться.

– Где Бренд и Девон?

Энтони ответил:

– Брендон исчез, как обычно в последнее время.

– Должно быть, женщина, – криво ухмыльнулся Чейз. – У него всегда есть какая-то женщина.

– А Девон? – спросила Сара.

Маркус встал, обошел стол и встал перед ним, по дороге захватив кожаную шкатулку.

– Я послал его в Бристоль заняться делами нашей компании грузовых перевозок, иначе он бы тоже был здесь.

Все они марионетки, действующие по приказам Маркуса, с горечью подумала Сара.

– Чего ты хочешь, Маркус? У меня много дел сегодня вечером, и в их число не входит это маленькое собрание, каким бы оно ни было приятным.

Маркус быстро окинул взглядом ее фигурку.

– Мне следовало бы отослать тебя домой, чтобы ты переоделась во что-нибудь более подходящее твоему положению.

– Но ты этого не сделаешь, – ответила она на удивление спокойно, принимая во внимание гневное биение сердца. – Я бы не вернулась.

– О, ты бы возвратилась, – мягко ответил он. – Даже если бы мне пришлось самому притащить тебя сюда.