Вспоминая свои вчерашние мысли и сонно оглядывая еще полутемную каморку, Мэдди увидела, что Тристан пошевелился… затем потянулся, зевнул… поднялся с пола, с трудом шевеля затекшими ногами, и свернул одеяло. Порывшись в сумке, он достал бритву, которой снабдил его слуга отца Бертрана. Обнаружив в умывальном тазу остатки воды и кусок мыла, Тристан принялся неторопливо бриться перед треснувшим зеркалом, которое висело на стене над ящиком-столом.

Мэдди еще никогда не видела мужчину за подобным занятием. Ее дед был слишком благовоспитанным и чопорным, чтобы допустить женщину к своему личному туалету. Даже после того как он слег от болезни, он всегда требовал, чтобы Мэдди выходила из комнаты, когда слуга купал и брил его.

Словно зачарованная, Мадлен следила за движениями руки Тристана. Черная щетина, в последние два дня скрывавшая четкие черты его лица, исчезала, как по волшебству. Даже в тусклом рассветном свете Мэдди могла оценить, насколько красив он без бороды, и не удержалась от мысленного вопроса, сколько еще женщин, кроме вчерашней глупенькой служанки, не смогли устоять перед этой красотой. И при этой мысли ее охватило странное чувство – совершенно неподобающее, по ее мнению, благовоспитанной девушке.

Покончив с бритьем, Тристан упаковал сумку, подобрал с пола одеяло и подошел к постели своей спутницы. Мэдди притворилась спящей, не желая в этот момент встречаться взглядом с его светлыми проницательными глазами: слишком велик был риск, что англичанин заметит, в какое смущение привело ее это интимное зрелище. Спустя мгновение девушка услышала, как Тристан тихонько выскользнул из комнаты и притворил за собой дверь.

Мэдди тут же села на постели. Куда он пошел? Ее охватили запоздалые сожаления: уж лучше бы она нашла в себе смелость взглянуть ему в лицо и спросить, куда он собрался. Она торопливо сунула ноги в башмаки, поднялась, плеснула себе в лицо остатками холодной воды и пригладила пальцами короткие кудрявые волосы. Мсье Тибальт был совершенно невыносим, но стоило ему исчезнуть из виду, как Мэдди начинало казаться, что она осталась в этом мире одна-одинешенька.

Осторожно заглянув в обеденный зал, она убедилась, что Тристана там нет. В зале оказалась только та самая пухленькая служанка, суетливо убиравшая следы бурной ночи. В тот момент, когда Мэдди просунула голову в дверь, служанка как раз пыталась оттереть кровавое пятно с половицы.

– Мужчины! – фыркнула служанка, смерив презрительным взглядом “крестьянского мальчика”. – Все вы одинаковы! Пьяные свиньи! Сначала кидаются друг на друга, как бешеные быки, а потом уползают дрыхнуть, а женщине приходится после них чистить и скрести! На вашем месте, юноша, я бы следовала примеру святого отца и держалась бы подальше от таких заварушек, как вчерашняя.

Мэдди рассмеялась:

– Разумеется. Я и так намереваюсь идти по его стопам, – проговорила она, старательно изменив голос, чтобы не выдать себя.

– Что ж, тогда вам надо поторапливаться, – отозвалась служанка, по-видимому, истолковав эти слова буквально. – Он только что постучался на кухню, заказал кружку кофе, а потом уехал в этом маленьком черном экипаже.

У Мэдди сердце ушло в пятки.

– Он уехал из гостиницы?

– Да. Помахал мне рукой на прощание и послал воздушный поцелуй. – Служанка вздохнула. – Какая досада, что он священник!

Схватившись за спинку ближайшего стула, чтобы не упасть, Мэдди вспомнила, в какую ярость пришел Тристан, когда она назвала его развратником, и как жестоко затем он описал ее непривлекательность. В тот момент он действительно кипел гневом… Но кто бы мог подумать, что этот англичанин настолько мстителен, что бросит ее на следующее утро в этой гостинице без единого су! И что этот бессердечный негодяй скажет ее отцу, когда вернется в Лондон? Впрочем, Мэдди не сомневалась, что он без труда придумает какую-нибудь правдоподобную басню. Он уже зарекомендовал себя изворотливым лжецом.

– Не понимаю, почему святой отец оставил вас здесь, – заметила служанка, с любопытством разглядывая Мэдди. – Это очень странно. Ведь гостиница битком набита настоящими разбойниками! Они могут очень жестоко обойтись с таким красивым юношей, как вы, если узнают, что вы беззащитны!

У Мэдди пробежал холодок по спине, однако, она все-таки сумела выдавить ободряющую улыбку.

– Здесь неподалеку живет моя сестра с мужем, – поспешно ухватилась она за первую пришедшую на ум выдумку. – Отец Тристан просто любезно подвез меня до гостиницы, а дальше я уже дойду пешком.

– Ах, вон оно что. – Служанка вытерла ладони о передник, еще хранивший следы злополучного рагу. – Что ж, тогда пойдемте на кухню. Святой отец велел подать вам кусок хлеба и кружку кофе, когда вы проснетесь.

– Как это любезно с его стороны!

– Да, в наше время во Франции не часто встретишь таких добрых людей. Все слишком заняты тем, кто сядет на трон, а до таких простых людей, как вы и я, им и дела нет.

Полчаса спустя, насытившись, Мадлен попрощалась со служанкой и направилась во двор, где оказалось на удивление тихо и пусто. Правда, из конюшни доносились голоса конюхов и ржание лошадей, а в прохладном утреннем воздухе ощущался запах свежего сена, но постояльцы, по-видимому, еще отсыпались после вчерашней потасовки. Это было весьма кстати.