Сейчас, под вечер, мы только что возвратились с фронта и в землянке КП разбирали проведенный воздушный бой. В нем погиб молодой летчик Андрей Картошкин.

— Он сбил одного фрица, погнался за вторым, а третьего и не углядел, — заметил Виталий Марков ошибку летчика, которая свойственна почти всем молодым, начинающим воевать. Они не умеют соизмерять свою силу, душевный пыл и эмоции с воздушной обстановкой.

К нам в землянку, где происходил этот разговор, ворвались две девушки. Нас не так удивило их неожиданное появление, как их одежда. Обе в шапках-ушанках со звездочками, в форменных шинелях, у одной солдатские погоны, у другой — сержантские. У обеих из-под шинелей, точно рясы, свисают шелковые платья — у одной белое, у другой блестящее черное. Обе в модных туфельках на высоких каблуках.

Глядя на их странную, необычную одежду, я подумал, что приехали артисты и сегодня на ужине будут перед нами выступать.

Девушка с сержантскими погонами, видимо поняв наше недоумение, махнула рукой и, улыбнувшись, выпалила:

— Ой, мальчики! Не обращайте внимания на наши мундиры. — И подошла ко мне: — Товарищ капитан, Герой Советского Союза, разрешите обратиться?

Не успел я что-либо сказать, как она в наступательном духе спросила:

— Вы знаете, что сегодня Восьмое марта — женский праздник?

Мы уже приготовились поздравить наших полковых девчат и вручить им кое-какие подарки, поэтому в вопросе для нас было что-то оскорбительное.

— А как же! Вы что, считаете, мы могли забыть ой этом?

— Нет! Вы герои неба, поэтому о нас, земных женщинах, можете забыть, — съязвила «артистка» и продолжала:

— Мы — делегация от девушек БАО. Пришли, чтобы лично пригласить вас, Арсений Васильевич, и Сергея Ивановича к себе в гости на ужин.

Зная, что вечер у нас занят, да находясь, еще под впечатлением гибели летчика, я решительно отказал сержанту, даже не поблагодарив за приглашение.

— Как же так, товарищ капитан… — В глазах девушки вспыхнули огоньки обиды.

Я поспешил сгладить свою резкость:

— С удовольствием бы пришли, но мы должны сегодня быть на ужине с нашими полковыми девчатами.

Девушка в черном платье глубоко вздохнула и тихо, словно в раздумье, повторила свои последние слова:

— Как же так, товарищ капитан… — Резким движением рук она смахнула спереди под ремнем складки своей шинели и твердо отчеканила: — Выходит, мы не ваши? Мы обеспечиваем всем вам полеты, одеваем, обуваем и кормим вас, охраняем днем и ночью. И вообще, ухаживаем за вами, как родные матери. Да вы без нас и шага не сделаете. И вы осмелились отказаться?..

А ведь она права, мысленно осудил я себя за поспешный ответ. На ужине в БАО мы обязательно должны быть и поздравить девчат с праздником. Это не только долг вежливости, но и требование товарищества.

С уважением смотрю на девушку. Сержант, да еще в платье, а отчитала меня, точно старший начальник. Вот пигалица! Знали, кого послать. Я хотел было спросить, где она так смело научилась делать выговоры старшим по званию, и перевести разговор на другой тон, но меня опередила ее подруга в белом платье:

— Галя, да товарищ капитан шутит! — Она посмотрела на меня взглядом, плавящим любое плохое настроение: — Да? Придете?

Эту девушку я где-то встречал. Вспомнил — в Скоморохах. Она тогда пригласила Лазарева танцевать. И сейчас она перехватила у меня инициативу. Как теперь все свести к шутке? Я ничего не мог придумать, кроме как в примирительном тоне сказать:.

— Придем обязательно.

Прежде чем уйти, девушка в белом платье с лукавой улыбкой взглянула на Лазарева:

— Мы ждем вас, шоколад и конфеты будут.

Сергей хотел было что-то сказать, но смутился и прикусил свой язык, ранее всегда дерзкий в подобных случаях. Такого с ним еще никогда не случалось. По крайней мере, никто из нас этого не замечал, но уже «солдатский телеграф» передал, что он пленен девушкой-блондинкой из БАО.

Около двухсот человек собралось на праздничный ужин в аэродромном бараке, разгороженном на комнаты-клетушки. Мужчин мало. Это командование батальона и шесть летчиков из обоих авиационных полков, базирующихся в Ровно.

С помещением девушки все решили просто: несколько комнат соединили в одну, сняв между ними перегородки. Побелив и празднично украсив, они превратили этот сарай в просторный зал. Даже с люстрами, горящими от настоящего электричества, неизвестно откуда проведенного. На стенах висели неплохие картины. Красиво были накрыты столы. Несколько ваз с цветами. Откуда в такое время цветы? Много шоколада и конфет. Это понятно: на фронте женщинам вместо махорки и папирос выдавали разные сласти, и они, видимо, подкопили их для этого дня.