– У меня тут осталась похлебка. Хочешь?

– Не откажусь.

Парень подвинул ему котел, и Эльфред жадно погрузил в него ложку. В похлебку, видно, покидали все, что было под рукой – куски вяленого мяса, стружки сала, крупу, муку и даже какие-то овощи. Голод вдруг вспыхнул в теле принца, будто пожар. Он не обращал внимания даже на то, что еда остыла, да и перестоялась, если уж говорить по чести. Это была еда – вот что самое главное. Дозорный посматривал на насыщающегося предводителя, будто заботливая мать.

– Может, еще и выпить? Есть немного эля.

Эльфред мог побиться об заклад, что в протянутой ему фляге были драгоценные остатки этого благословенного напитка, которые воин хранил для себя, на самый крайний случай. Он принял подарок с должной благодарностью и тут же опрокинул над собой, ловя ртом желтоватую струю, пахнущую солодом. Горло обжег живой огонь, и зрение сразу стало многоцветным. Принц и не заметил, как опорожнил флягу до дна, и вернул ее такой же сухой, каким казался себе сейчас.

Прежде чем еще раз схватиться с датчанами, надо было наполнить себя – силами, яростью, волей к победе. Сейчас он вымотан и никуда не годен, хотя и выспался, и наелся. Он помотал головой, потрогал плащ – все еще влажный – но, передернув плечами, накинул его на себя. Так было немного теплее. Ночью сгущался не только сумрак, но и холод, и теперь принцу уже казалось, что лес близ Эсцедуна пробирает настоящий трескучий мороз.

– Где лежат раненые? – спросил он дозорного.

Тот сдвинул брови, обдумывая.

– Кажется, вот в том теплом распадке, где горит около десятка костров. Раненых греют, но на таком холоде половина не доживет до следующего утра.

– А шатра не поставили?

– Король отдал свой шатер, но он маленький. А вообще я недавно проснулся.

– Но уже много знаешь, – усмехнулся Эльфред, поднимаясь.

– Эй, – окликнул его встревоженный сакс. – Возьми мой плащ. Твой мокрый.

– А ты тем временем замерзнешь?

– Я же у огня сижу. Прикрою спину – и все. Твой плащ быстро высохнет.

– Спасибо, – принц с явным облегчением завернулся в толстое, теплое, хоть и поношенное сукно. – Я скоро верну его тебе.

И ушел в темноту.

Раненых действительно устроили в распадке – здесь меньше дуло, кусты и костры защищали от холода и темноты. Раненые лежали на толстых охапках лапника, защищавшего их от грязи, были завернуты в одеяла и плащи, но даже в темноте Эльфред разобрал, как бледны лица большинства. Потеря крови лишает тело внутреннего тепла, и ничего нет проще, как замерзнуть в самые холодные часы раннего утра. Пробираясь между тел, он внимательно вглядывался в каждого, пока не наткнулся на свернувшегося под покрывалом Ассера.

Принц испугался, нагнулся и тут же убедился, что монах просто спит. Похоже, он устроился рядом с одним из раненых, чтоб греть его собой, но во сне, продрогнув, отодвинулся и плотнее завернулся в свое одеяло. Нагнувшись и приложив пальцы к щеке раненого, Эльфред понял, почему Ассер почувствовал себя неуютно рядом с ним. Раненый был мертв и холоден, как пригоршня снега.

Младший брат короля попытался растолкать монаха, но тот не обращал никакого внимания на усилия принца – похоже, он вымотался никак не меньше, чем воин. Не зная, что еще предпринять, Эльфред почесал в затылке, и тут слева прозвучал негромкий голос:

– Оставь его, воин, – мягко сказал лекарь, приподнявшись на локте. Принц, повернувшись, узнал его – это был старый целитель, служивший еще его отцу, опытный цирюльник и травник. – Монах проработал двое суток, пусть отдохнет. Непривычный… Хе…

– Да, конечно… Но…

– Что тебе нужно, принц? – лекарь, кряхтя, поднялся и подошел поближе. Нагнулся к раненому, рядом с которым лежал Ассер. – У… Мда. Впрочем, я этого ожидал. Поможешь, принц?

– Конечно, – Эльфред нагнулся, поднял бездыханное тело и, осторожно ступая, отнес его в сторону. Положил рядом с другими телами, уже подготовленными к погребению. Вернулся. Лекарь расправил покрывало, под которым лежал умерший, и укрыл им другого раненого.

– Послушай, ты занимался Алардом? Он был ранен, или его убили?

– Ранен. Я с ним работал. Осколок копья вынимал из плеча.

– Он жив?

– Вечером был жив. Я покажу, – лекарь завертел головой. – Вот он лежит.

Эльфред присел возле Аларда, завернутого в несколько плащей и уложенного совсем рядом с костром. Из складок сукна торчал нос – принц никогда и не замечал, насколько длинен нос у старика – и бледный лоб с синеватыми жилками у висков. Казалось, он спит, но когда рядом с ним очутился его молодой эрл, Алард приоткрыл глаза и посмотрел на него с таким лукавым выражением, будто собирался сказать какую-нибудь остроту.