Шрифт:
«Малыш…» Она лизнула ему руку кончиком шершавого языка, и он улыбнулся. Потом она, выгибая шею, попыталась втянуть голову обратно, но ей это не удалось.
«Что случилось?»
«Я застряла».
«Ты за…» Эрагон не сумел удержаться и рассмеялся, хотя ему все ещё было очень больно. Ситуация складывалась совсем уж дурацкая.
Сапфира сердито фыркнула и дёрнулась всем телом; дерево затряслось, Эрагон упал и скатился с лестницы. А дракониха, точно вдруг лишившись сил, уронила голову и, тяжело дыша, гневно потребовала:
«Ну, что ты ухмыляешься, как глупый лис! Лучше помоги!»
С трудом сдерживая смех, Эрагон упёрся ногой в её нос и толкнул изо всех сил. Сапфира, извиваясь всем телом, тщетно пыталась вырваться из западни, но сделать это сумела лишь минут через десять. И только тогда Эрагон увидел, что она сотворила с лестницей. Он даже застонал от огорчения. Её чешуи глубоко врезались в кору дерева и изуродовали созданный эльфами изящный рисунок.
«Уф! — фыркнула Сафпира. — Ничего себе! А все ты виноват! Ничего, надеюсь, эльфы тебя простят. Для тебя они на что угодно готовы — даже день и ночь петь эти любовные баллады, сочинённые гномами, стоит только попросить».
Эрагон прилёг рядом с Сапфирой, прижавшись к её тёплому животу и слушая рёв бури за стенами. Широкая мембрана, закрывавшая вход, просвечивала насквозь, когда в небе вспыхивали зигзаги молний.
«Как ты думаешь, который теперь час?» — спросил он.
«Время ещё есть. До нашей встречи с Оромисом и Глаэдром ещё несколько часов, так что ты поспи, а я буду на страже».
И Эрагон действительно уснул, несмотря на тошнотворную качку.
ЗАЧЕМ ТЫ СРАЖАЕШЬСЯ?
Будильник, который дал ему Оромис, гудел, как гигантский шмель. Эрагон раздражённо прихлопнул его ладонью.
Разбитое колено опухло; на нем расползался багровый синяк. Во всем теле ещё чувствовались отголоски вчерашнего болевого приступа, а после эльфийской гимнастики «змея и журавль» ныли все мышцы. К тому же Эрагон охрип; из горла способен был вырваться лишь жалкий шёпот. Но больше всего его тревожило то, что нанесённая Дурзой рана никак не желает заживать, а значит, боли будут повторяться. От подобной перспективы Эрагона даже слегка затошнило.
«После прошлого приступа прошло столько дней, — пожаловался он Сапфире, — что я уже начал надеяться, и тут, как назло, все снова началось. Наверное, мне просто везло, что боли так давно не возобновлялись».
Сапфира, вытянув шею, ткнулась мордой ему в плечо.
«Ничего, малыш, ты ведь не один, я всегда рядом и сделаю все, чтобы тебе помочь. — Он слабо улыбнулся в ответ, и она нежно лизнула его в щеку. — А теперь тебе пора идти».
«Я знаю».
Эрагон по-прежнему смотрел в пол, не имея ни малейшего желания двигаться. Потом все же заставил себя встать и пойти в ванную комнату, где тщательно вымылся и побрился. И вдруг он почувствовал, что кто-то пытается проникнуть в его мысли. Ни секунды не задумываясь, он установил мысленный барьер, полностью сосредоточившись на собственном большом пальце ноги. Но тут же в ушах у него прозвучал насмешливый голос Оромиса: «Восхитительно! Но это совершенно лишнее, уверяю тебя. Не забудь захватить с собой Заррок». И голос его умолк.
Эрагон судорожно вздохнул и сказал Сапфире:
«Мне нужно быть более осторожным. Окажись он моим врагом, я бы уже был полностью в его власти».
«Не был бы. Ведь я же рядом».
Собравшись, Эрагон убрал в стену закрывавшую люк мембрану и сел Сапфире на спину, бережно держа Заррок на сгибе руки.
Дракониха с шумом взметнулась в воздух, срезая углы и стрелой летя к скалам Тельнаира. С такой высоты было хорошо видно, какой ущерб нанесла ночная буря Дю Вельденвардену. Ни одного дерева в Эллесмере, правда, не упало, но чуть дальше, где магия эльфов несколько ослабевала, многие сосны ветер выворотил с корнем. Он и сейчас ещё не совсем утих, заставляя спутанные ветви деревьев раскачиваться и тереться друг о друга, так что в лесу слышался целый хор скрипов и стонов. Плотный слой золотистой пыльцы устилал землю, осыпавшись с цветущих деревьев и трав.
В полёте Эрагон с Сапфирой быстро обменялись знаниями, полученными вчера на занятиях. Он рассказал ей о муравьях и о некоторых особенностях древнего языка, а она поведала ему о нисходящих потоках воздуха и прочих опасных атмосферных и погодных явлениях и о том, как их избежать.
Таким образом, когда они приземлились и Оромис принялся задавать вопросы Эрагону о том, что вчера узнала Сапфира, а Глаэдр тем временем спрашивал Сапфиру о полученных Эрагоном знаниях, — оба оказались вполне на высоте.
— Очень хорошо, Эрагон-водхр, — с довольным видом сказал Оромис.
«Молодец, Бьяртскулар», — похвалил Сапфиру Глаэдр.
Как и в прошлый раз, Сапфира улетела с Глаэдром, а Эрагон остался на утёсах, но на этот раз они с Сапфирой мысленной связи не прерывали, стараясь сразу усваивать те знания, которые получал каждый.
Когда драконы улетели, Оромис заметил:
— Что-то у тебя сегодня голос хриплый, Эрагон. Ты не болен?
— У меня опять спина болела.
— Сочувствую. — Оромис поднял палец и велел: — Подожди-ка здесь.